Александр Тамоников - Люди в черном

А наутро он повез Жилина на прииск.

Сулема и Алим сидели на заднем сиденье, нахохлившись черными воронами. Им хотелось спать, но грунтовка с ее колдобинами и серпантинами не давала забыться. Оттого и мучились чеченцы. Жилин же, войдя в роль заболевшего человека, закутался в куртку, хотя в салоне было тепло.

На прииск прибыли в 15.30. Уставшими, измотанными лесной дорогой.

Встречать начальника вышли Крутов и Бирюков. Сулема с Алимом взяли чемоданы, занесли их в вагончик шефа и удалились к себе. Крутов поприветствовал первым:

– С приездом, Дмитрий Сергеевич!

– Спасибо! Как вы тут?

– Трудимся, – ответил Бирюков.

– Как показатели, Евгений Алексеевич? – спросил Жилин у Крутова.

– Вам подробно доложить?

– Нет, в общих чертах, чувствую я себя что-то неважно.

– Может, вам фельдшера вызвать? У нас теперь медик свой. Прибыл, вернее, прибыла вчера.

– Я спросил про показатели, а не про фельдшера. План тянем?

– Да! Конечно! Даже перевыполняем!

– Это все, что я хотел услышать. Теперь о медике, кого прислали?

– Женщину из больницы, разведенку, между прочим. Вызвать? – с намеком спросил Бирюков.

Жилин взглянул на него холодным взглядом.

– Никого не надо. Сам оклемаюсь. Пойдемте ко мне, угощу водкой московской. Сам выпью и спать. Завтра не встану, работайте без меня! Только ты, Евгений Алексеевич, отчет за период моего отсутствия принесешь, ну а встану, все сам на месте проверю. Идем!

Трое руководителей прииска поднялись в вагончик. Жилин достал из сумки по бутылке «Особой» московского разлива, передал подчиненным. Третью открыл, разлил по стаканам.

– За возвращение, – поднял тост Бирюков.

– И за выздоровление, – поддержал его Крутов.

Выпили не закусывая.

– Ну все, мужики, извините, сами понимаете, прилягу я, – сказал Жилин, тем самым как бы выпроваживая гостей.

– Конечно, конечно, вы, если что, наберите по местному 08. Это фельдшерская палатка. Марина Алексеевна на вызов и прибудет, – объяснил Крутов.

– Ее зовут Марина Алексеевна?

– Да! Колбина Марина Алексеевна, работала в Рахтурской поселковой больнице медсестрой. Потом вот к нам! Детей нет, мужа, понятно, тоже. Жить, по сути, в Рахтуре негде, дом принадлежал родителям бывшего супруга. Лично единицу в штат пробил, – подробно разъяснил Бирюков. – Надеюсь, вы не против, Дмитрий Сергеевич?

– Не против! Но ее что-то не помню. Увижу, может, и узнаю. Ну давайте! Вам еще работать!

Бирюков с Крутовым вышли, оставив Жилина одного. Тот закурил, упав на постель жилого отсека. Надо было подумать. Оформить оконцовку дела. Там, в Москве. Докурив сигарету, Дмитрий Сергеевич крепко задумался.

...В среду на стол начальника прииска легли три заявления об увольнении. Жилин вызвал к себе Бирюкова.

– Вот, Василий Иванович! Люди решили уйти от нас. И это, заметьте, впервые за многие годы. Выгоняли? Это да, но чтобы добровольно? Я такого что-то не помню! Поговорите с ними! – обратился Жилин к заместителю по режиму.

– Чем вы мотивируете свое решение? – спросил тот.

– У меня мать в деревне под Курском одна, приболела, – объяснил Филиппов, – годков ей много, не хочу, чтобы померла, не увидев меня. Да и напахался я здесь уже вволю!

– С вами понятно. Ну а вы, други наши нерусские? Чем вас-то работа и жизнь на прииске не устраивает? Находитесь в прямом подчинении начальника, особо не перетруждаясь. Льготники, можно сказать!

– Надоело! Как что – отпрашивайся, куда сходил – отчитайся. Не на зоне, а свободы никакой, – ответил Сулема.

– Такова специфика предприятия, вы же раньше не устраивали демаршей?

– До вас все было по-другому. А сейчас народу продохнуть не даете, а мы, горцы, не любим, когда нам говорят – туда нельзя, сюда нельзя. Надоело!

– Значит, дело во мне? В тех правилах, которые я установил как заместитель по режиму?

– Получается, так, – ответили чечены.

– Это мог сказать кто-то другой, но никак не вы. Вы-то как были, так и остались вольными птицами. То вас начальник прииска с собой забирает, то начальник милиции. Претензии ваши не имеют оснований. Но я, Дмитрий Сергеевич, только рад, что эти двое решили покинуть прииск. Рано ли, поздно я поднял бы вопрос об их привилегированном положении и потребовал бы принятия мер. Ну а раз они сами, то пусть уходят. Толку от них для производства никакого, а вместо них возьмем людей нужных, рабочих! Так что попутного им в спину. Или вам без них плоховато будет? – вновь с намеком спросил Бирюков у Жилина.