Альберт Байкалов - Антиджихад

– Тем более, есть улики, – продолжала она, – которые можно в любой момент представить.

– Какие? – Аюп с интересом, как показалось Кроту, посмотрел в его сторону.

– Я… мы все будем делать, как вы скажете, – затряс головой Крот.

– Когда я поняла, что ничем не смогу помочь Розе, то стала снимать все на видео, – не обращая внимания на заверения Крота, пояснила Олеся. – В это время послышались крики из палатки. Ее я тоже со стороны сняла и спряталась. Потом он вышел, – она взглядом показала на Чипа, – с ножом. Я очень боялась, но продолжала фиксировать все, что он делает.

– А что он делал? – спросил Аюп.

– Он искал меня! – воскликнула Олеся, удивившись вопросу. – Звал, ругался. Потом уронил нож и улегся на покрывало спать. Нож я аккуратно положила в пакет и позвонила тебе. Все.

– Тогда мы еще снимем, как они прячут труп, – неожиданно принял решение Аюп. – Звони Питону. Пусть едет.

В район, где жила внучка военного инженера, Дрон, Шаман и Джин приехали на такси. Иса остался в гостинице. Пройдя тихими и безлюдными переулками, разделились. Шаман и Джин неторопливо направились по улице, обходя дом Мальцевой вокруг. Дрон, внимательно изучив окрестности и не заметив ничего подозрительного, вошел в подъезд.

– Зачем вы снова пришли? – донеслось из-за двери, едва Василий надавил на кнопку звонка. – То, что вас выпустили на свободу, не убедит меня в отсутствии корысти или злого умысла по отношению ко мне. Здесь все возможно за деньги.

Дрон догадался, что женщина увидела его через окно.

– Варвара Петровна, впустите, пожалуйста, – Дрон говорил спокойным, ровным голосом уверенного в себе человека. – Я объясню вам все, и вы поймете, что, если откажете нам в помощи, случится беда. В России, если, конечно, она вам не безразлична, погибнут сотни людей.

После небольшой паузы щелкнул замок, и дверь открылась.

– Проходите, – женщина не выглядела напуганной.

Дрон оказался в той же комнате, где их с Вахидом задержали. Он даже уселся на тот же стул.

– Варвара Петровна, – дождавшись, когда женщина расположится напротив, заговорил Василий. – В годы Второй мировой войны, вернее, в самом ее начале, когда немцы один за другим занимали наши города, Сталин отдал приказ подготовить особо значимые объекты столицы к подрыву.

– Это когда правительство и он сам должны были бежать в Куйбышев? – уточнила хозяйка квартиры.

– Чуть раньше, – вздохнул Дрон. – Но не это важно. Здесь вопрос в том, что минирование производилось в строжайшем секрете, по теории, разработанной вашим дедом. После того, как все было закончено, люди, занимавшиеся этим вопросом, исчезли. Документов никаких нет.

– Людей расстреляли? – всплеснула женщина руками. – Варварская страна.

– Возможно, взяв расписку о неразглашении, просто отправили на разные фронты, где они и погибли. Ведь было только начало войны. Я – сотрудник одного из специальных подразделений департамента по борьбе с терроризмом. Нам известно, что определенная категория людей хочет найти центральный пункт управления и совершить теракт.

– Господи, – женщина, до этого сидевшая с каменным лицом и, как показалось Дрону, слушавшая его вполуха, прижала к груди ладони. – Неужели… Ах, да, как я сразу не догадалась! Турция… Чечня! Это чеченские террористы?!

– Да.

Она встала, подошла к старинному секретеру, достала листок бумаги и что-то стала на нем писать.

– Значит, это были не люди из Русского музея? – то ли спросила, то ли просто утвердившись в своем мнении, произнесла вслух, продолжая писать. – А вы говорите, говорите! – На мгновение оторвавшись от своего занятия, она строго посмотрела на Василия.

Не зная, что можно еще добавить к сказанному, Дрон начал нести ахинею про долг, душу русского человека и даже извинился за Советскую власть, лишившую род Мальцевых возможности проживания на своей исторической Родине.

Наконец женщина закончила, взяла лист, исписанный убористым почерком, и вернулась к столу.

Дрон хотел спросить, что это, однако женщина приложила палец к губам, и он все понял.

«В доме установили маленькие микрофоны. Кто эти люди, я не знаю, но они не русские и не турки, хотя представились сотрудниками департамента безопасности. Я хорошо говорю по-русски и турецки. У всех был странный акцент. Документы я сегодня вечером положу в мусорное ведро, которое вывалю в контейнер рядом с моим домом в 20.00. Извините за причиненные неудобства. Листок оставьте здесь».