Андрей Негривода - Огненный торнадо

– Ну что, «совы», делитесь впечатлениями. – Спецотряд Андрея получил название «Сова».

– Грамотно работали, – начал Бай. – Но колонну ждали долго, не меньше суток, значит, работали по целевому заданию.

– Что нашел, Алишер? – Андрей знал, что этот обстоятельный таджик никогда не скажет слова впустую.

– Нашли место от костерка – еду готовили, а на «лежке», сам знаешь, можно и потерпеть.

– Значит, не армейские спецы – уже легче, – вынес свое заключение Тюлень. – Сутки в «лежке» для спецназа что в парке погулять для нас, по крайней мере – и по пять без движения лежали.

– Вот! – друзья подтверждали своими словами мысли Филина. – А что это значит?

– Сборная солянка, – прогудел над ухом Медведь. – Но опытная. Воевать в горах – не новички.

– Тут «Утесами» шмаляли, – внес свою лепту Индеец. – Минимум двумя, да парочка ДШК – это из тяжелых. А «Утес» на чем-то переть надо – с боезапасом за тридцать кэгэ. Помнишь, как мы тогда за Речкой, два года назад с одним намаялись?

– Да плюс гранатометы! – добавил Филин.

– Мы нашли два места, откуда били АГСы [18], – закончил описание общей картины засады Бай.

– Что по твоей части, Сало?

– Заряды ставил очень грамотный сапер. Первый на струне – ее и не заметишь и мимо не проедешь, а под последним БТРом, скорее всего, с радиовзрывателем. Оба – кумулятивные фугасы. Очень мощные, их и танковая броня, думаю, не выдержит. – Саша говорил медленно, думая о чем-то.

– Значит, так, пацаны. – Андрей обвел взглядом сидевших вокруг Медведя, Бая, Тюленя, Индейца и Сало. – Выводы неутешительные. Мы имеем хорошо вооруженный, мобильный отряд. С очень, как видно, опытным и умным командиром, прекрасно знающим местность. Здесь явно чувствуется афганский опыт. В отряде есть отличный специалист – минер. Так?

– Очень уж нагло здесь сработали, – подтвердил Медведь.

– Думаю – это наш Мусса. Все говорит за это.

– Похоже.

– Значит, начинаем работать, ребята. Помните, как за Речкой за нами Алихан шел. – Друзья дружно закивали головами. – Мусса этот, думаю, ничем от него не отличается. Только тогда мы должны были уходить, а теперь будем охотиться!.. Бульба! Связь…

Тут же была развернута компактная, но очень мощная радиостанция:

– Гнездо, ответь Сове.

– Принимает Гнездо, – раздался из наушника искаженный помехами голос Бати. – Первый на связи.

– Сова вылетела, Первый.

– Принял. Повнимательней!

– Конец связи, – проговорил в микрофон Андрей и отдал его Бульбе. – Все. Работаем, пацаны. В группах полное внимание, абсолютная маскировка. Идем по-боевому. Бай – дозор и разведка. Самое главное, следы – нам логово найти необходимо.

– Понятно…

– Индеец. У тебя больше всех пацанов, главное, чтобы не шумели. И толковых в боковые дозоры.

– Сделаем…

– Тюлень…

– Иду сзади. Подчищаю следы. Все ясно. Не в первый раз, Филин.

– Ну тогда поехали…

Слишком большой и неповоротливый был для Филина его отряд. Не привык он командовать толпой, да еще толком не обученной. И хоть его старые боевые товарищи старались изо всех сил, Андрей понимал, что надеяться придется только на его старую группу, случись что. И уставал безмерно под этой каменной глыбой ответственности…

Километр за километром шел спецотряд по едва различимым следам Муссы. Без устали, словно и не люди вовсе, метр за метром шли его следопыты – Бай и Мулла медленно шли: за шесть-семь часов не больше пяти-шести километров… Сначала головной дозор выходил на какой-то заранее условленный ориентир и осматривался. Сначала изучались ближние подступы, затем наблюдение переносилось дальше и дальше концентрическими кольцами, словно круги на воде, на предельное для глаз расстояние. После этого выбирался очередной ориентир. Осматривали все: траву примятую (кем?); лужица расплесканная (почему?); веточка сломана (когда?). И так далее и так далее. Настоящего, умелого и опытного врага увидеть, как правило, невозможно, но можно определить его присутствие. По вторичным признакам. Вот заяц сел столбиком и поднял торчком уши – что-то постороннее услышал. Там сойка или сорока вдруг сорвалась с ветки, где уже собиралась пообедать пойманным жуком, и зашлась трещоткой. Дятел-трудяга вдруг бросил свою работу и стал озираться, наклоняя головку в красном берете. Камешек на земле сдвинут на несколько миллиметров, показывает влажный бок. А почему? Под солнцем-то бочок его серый, влажный-то в земле и более темен от сырости. Какого дряблого перца он вдруг из своей ямки выскочил, камешек-то? А тут и вовсе травинки без росы, хотя до того времени, пока желтое светило высушит слезы тумана на листьях, пройдет еще часа три. И так далее… На такую работу: кропотливую, беспрерывную, на протяжении всего марша, – способен только многоопытный профессионал, понимающий, что прогляди он какую мелочь, следующий шаг его может стать последним. И хорошо, если только его… Вот так и шла разведка, медленно и очень аккуратно, потому что у врага тоже, может быть, профессиональный следопыт, наблюдающий за зайцами, сойками, слушающий лягушачий хор, который замолкает при приближении постороннего…