Андрей Негривода - Огненный торнадо

«Странно – свет горит… Может, выскочила к соседке? Подождать, что ли, минут десять-двадцать?..»

Он уселся на ступеньки и закурил. Дым слегка горчил во рту, вызывая неприятные ощущения. Это началось около месяца назад, после выписки из госпиталя. Там-то ему курить запрещали, но первое, что сделал Андрей, покинув стены госпиталя, – закурил. И чуть было не уселся в лужу, хорошо, рядом подвернулась скамейка – голова пошла кругом, опьяненная никотином. И вот теперь это гадкое чувство горечи во рту раздражало.

«Бросить, что ли?..»

Он услышал, как хлопнула дверь парадного и зацокали по лестнице каблучки – в «хрущобах» лифтов не делали. Частые шаги приближались к четвертому этажу. И вдруг совсем рядом стихли.

«Не она», – разочарованно подумал Андрей.

Прошла минута, может, две, и вдруг!.. Цок. Цок. Женщина поднималась очень медленно.

– Привет, Синичка, – произнес Андрей, рассмотрев на нижнем лестничном пролете знакомую головку.

– Ф-фу-уф! Напугал, – облегченно выдохнула Таня. – А я из булочной возвращаюсь. И вдруг почувствовала запах сигарет на лестнице, а у нас одни пенсионеры живут, и никто не курит.

И тут только она поняла, кто сидит на ступеньках около ее двери.

– Ты давно приехал, Андрюша? – она бросилась к нему на шею, целуя.

– Сегодня. – Филин обнял девушку за талию. – Трусиха! А как же дзюдо? КМС?

– Но это же в моем весе! А знаешь, сколько я вешу? Сорок шесть кэгэ!

– Клоп!

– Сам такой! – она в притворной обиде надула губки. – Сам же придумал, что Синичка!

– Впустишь-то?

– Ты еще спрашиваешь?

Она позвенела ключами, открывая дверь, неожиданно обернулась и, чмокнув в щеку, впорхнула в квартирку. Он только и успел, что шлепнуть ее по упругому заду…

Они сидели за крошечным столом и ели «Киевский» торт, принесенный Филином. Вокруг – на кровати, полках, полу – были разбросаны какие-то тетради, учебники – царил «творческий» беспорядок.

– Что это у тебя за погром?

– А-а, – махнула она рукой. – Курсовую работу пишу. Муть страшная, но без нее к сессии не допускают.

– Ясно. А у тебя, я смотрю, обнова, – он показал на новенькую, поблескивавшую лаком гитару. – Можно?

– Ты зимой, помнится, говорил, что умеешь играть, так вот я и купила ее для тебя, – улыбнулась Танюша.

Мягко зазвучали струны, и Андрей запел:

– Андрюшенька, как ты себя чувствуешь?! Тебе лучше? Боже! Я места себе не находила все это время!

– Красивая песня, только грустная. У тебя что-то случилось, Андрюша?

– Я женился…

Она так и уставилась на Андрея, с полным ртом… Таня захотела проглотить кусок торта, забыв его прожевать, и… Она сидела, как маленький ребенок, а из глаз катились крупные слезы, то ли от застрявшего в горле кусочка торта, то ли… Андрей похлопал Танюшу по спине, и она облегченно вздохнула.

– Давно?

– Три дня назад.

– Почему же ты не сказал, что у тебя есть невеста?

– А ее не было.

– А когда же она появилась?

– Две недели назад.

– Что, вот так, с бухты-барахты?!

– Это глупо, наверное, Синичка, но именно так…

– И ты ее любишь?

– Не знаю. Нужно было что-то делать, я и сделал. И уехал в Москву через два дня…

– И пришел ко мне?

– Я не хочу, чтобы были какие-то секреты между нами. Хочу быть с тобой честным.

– Спасибо, – прошептала Танюша.

Она помолчала еще немного:

– Когда ты ее бросишь – возвращайся ко мне…

– Я пойду, Синичка. Ты не грусти. Танюша, жизнь ведь не кончилась.

– Буду грустить! Буду!!! Но я тебя найду, Андрюша, сама, только чуть-чуть позже… Хорошо?

– Я всегда рад тебе, Синичка!

Он поцеловал девушку и, быстро собравшись, ушел, чтобы не поддаться соблазну остаться и успокоить расстроенную Синичку…

«Ну вот! Если забудет обо мне – правильно сделает, а если нет – не придется ничего скрывать. Эх! Какой же ты дурак, братец-кролик, – ее нужно было брать в жены. Ладно, чего уж теперь-то, что сделано – то сделано…»

Филин брел по весенней Москве и был счастлив оттого, что не нужно было никуда торопиться. Это было удивительное состояние. То же самое, наверное, чувствует конь, запряженный в шестерку лошадей и несшийся на пределе своих сил, которому вдруг обрезали постромки и отпустили на волю. И что ему делать с этой волей и куда бежать – он не понимает, а потому продолжает скакать во весь опор рядом со своими товарищами и своей ставшей уже родной неволей… …Ему вдруг пришла в голову совершенно неожиданная и такая же сумасшедшая мысль, и Андрей решительно направился к ближайшей станции метро…