Андрей Дышев - Однокла$$ник, который знал все

Распахнув дверь, я просвистел мимо лифта и вошел в крутое пике на лестнице. Словно камнепад, меня преследовали какие-то крики, они смешивались с эхом, превращаясь в невыносимую какофонию. И эти звуки заставляли меня бежать еще быстрее в маленький уютный мир двухкомнатной хрущевки, где меня никто не мог достать.

Я валялся на скрипучей тахте в своей хрущевке, крепко провонявшей средством от клопов и тараканов, время от времени отхлебывая из горла водку. Новый хозяин моей прежней квартиры привез на собственной «Газели» коробки с моим барахлом, свалил их в коридоре, и они громоздились там, как баррикада. У меня не было ни сил, ни желания раскладывать вещи и наводить порядок. Новое жилище вызывало у меня отвращение. Мне казалось, что я поселился в поселке Промышленном, на улице Рабочей, в квартире Чемоданова, и сейчас ко мне придет выжившая из ума старушка, бережно хранящая свои выпавшие волосы в полиэтиленовом мешочке. Момент перехода к качественно новой жизни, который я так старательно растягивал и смаковал, слишком затянулся и завис в полной неподвижности. Время остановилось. Я сделал все, что мог, и теперь оставалось только ждать.

Меня мучила жажда, и пришлось встать. Не зажигая света, я побрел по темной квартире, задевая углы и с ужасом глядя на тени людей, двигающиеся по стенам. Я еще никогда не жил на первом этаже и не успел привыкнуть к тому, что теперь из своего окна придется смотреть на мир, словно из собачьей будки.

Я сделал несколько глотков ржавой, с болотным привкусом воды из-под крана и подошел к коробкам. Где-то должны быть туалетные принадлежности, но в какой коробке именно, я не мог знать. Новый хозяин, должно быть, сваливал мои вещи не церемонясь, словно мусор. За месяц теперь не разберешься, где что лежит. Но разбирать весь этот хлам я не собирался. Потому что в этом клоповнике я намеревался жить не больше двух-трех недель – до тех пор, пока Настя не вернется с деньгами в Москву. А потом я либо перееду в особняк, либо удавлюсь в совмещенном санузле на веревке от унитазного бачка.

Не успел я дойти до тахты и упасть на нее, чтобы впасть в забытье до рассвета, как в дверь позвонили. Звонок остался от прежних хозяев хрущевки, он напоминал лай простуженной собаки. В этом доме меня никто не знал, никто из моих знакомых не знал этого адреса, и потому я был уверен, что кто-то просто ошибся квартирой. Я подошел к двери, зажег в прихожей свет и открыл дверь.

На пороге стоял пожилой мужчина с худым морщинистым лицом, с аккуратно уложенными седыми волосами и щеточкой белых усов. На нем было длиннополое пальто, плотно закрывающее шею.

– Гражданин Савельев? – тихо спросил он.

Не люблю я таких визитов, когда не знаешь того, кто называет твою фамилию.

– А что? – недовольным голосом поинтересовался я.

Мужчина вынул из кармана красную корочку, раскрыл ее и поднес к моему лицу. Я успел увидеть фотографию седого незнакомца в форме и надпись «Министерство внутренних дел РФ».

– Я могу зайти? – спросил он.

У меня в голове уже включился автоматический поиск. Инстинкт самосохранения начал искать в памяти поступок, который я бы совершил в нарушение закона, на страже которого стояла бы милиция.

Незнакомец вошел в прихожую, расстегнул пальто, но снимать его не стал.

– Недавно переехали? – спросил он.

Я кивнул и подумал: «Наверное, что-то с документами на квартиру не в порядке. Убью риелтора!»

– Моя фамилия Лавров, – представился незнакомец. – У меня к вам очень серьезный разговор. Где мы можем сесть?

Я провел его в комнату и предложил тахту. Сам сел на коробку с обувью.

Лавров некоторое время пристально смотрел мне в глаза. Мне стало не по себе.

– По обвинению в разглашении сведений, содержащих военную и государственную тайну, нами задержан гражданин Календулов, – сказал Лавров, не сводя с меня своего пронзительного взгляда. – Вы знакомы с ним?

У меня некстати заурчал живот и вспотели ладони. Я кивнул, а потом пожал плечами. Лаврова такой ответ не устроил.

– Так да или нет?

– Я виделся с ним всего два раза, – ответил я.

– Я советую вам быть со мной откровенным, – предупредил Лавров и, словно желая акцентировать мое внимание на каком-то скрытом смысле этих слов, качнул головой. – В диссертации, которую он поместил на сайте академии, содержались секретные сведения.

Вот тут мне стало по-настоящему нехорошо. Хмель, тоска и все прежние обиды растаяли в одно мгновение. Я понял, что случилось нечто очень скверное, какая-то крупная неприятность, не имеющая ничего общего с прежними моими неудачами.