Андрей Дышев - Однокла$$ник, который знал все

Я только сейчас понял, что такое время и как дорого оно для меня стоит. Я выжимал из своей машины максимальную скорость, на какую она только была способна, и все равно мне казалось, что Чемоданов преследует меня по пятам. Я ежеминутно поглядывал в зеркало заднего вида, словно хотел увидеть, как Чемоданов мчится в Москву, чтобы опубликовать в газете какой-нибудь пасквиль на меня.

Как я ругал себя! Какими словами называл за то, что предложил Чемоданову десять тысяч баксов! Если бы я торговался с ним по мелочи, он ничего бы не заподозрил. Как миленький согласился бы на пятьсот долларов. Я был во всем виноват!

Первое, что надо сделать, причем немедленно, – дать объявление в газету. Срочное объявление, чтобы завтра утром оно уже вышло в свет.

Я уже пользовался этой услугой, когда покупал квартиру, и прямиком заехал в офис, где принимали объявления. Текст я сделал коротким, чтобы не утомлять читателей, и заказал рамку и крупный шрифт.

– Завтра с утра выйдет, – пообещала приемщица.

Продолжая думать о том, как бы опередить Чемоданова и вырвать у американцев деньги до того, как он поднимет шум, я заехал к себе в фирму. Я шел по коридору, машинально пожимал руки озабоченным сотрудникам, отчужденно смотрел на девушек, порхающих между ксероксом и принтером с листочками в руках, и не понимал смысла всей этой глупой и малополезной суеты. Я начинал воспринимать себя как зрителя, который смотрел скучнейший фильм. «Зачем это все? – думал я. – Зачем они делают такие умные лица?»

Я уже был здесь чужим. Мое сознание вращалось в других сферах. Мне звонили, я поднимал трубку, но не понимал, чего от меня хотят. Передо мной лежали какие-то счета, списки разнокалиберных труб и шлангов, квитанции и письма с просьбами и гарантиями; я перекладывал их с места на место и не знал, что с ними делать. Все это было мышиной возней. Самое главное – не позволить Чемоданову заявить во всеуслышание о своих правах на диссертацию.

В реальность меня смог вернуть только наш главный инженер. Он неожиданно ворвался в мой кабинет, словно к себе домой, взглянул на меня так, будто не узнал, сел напротив и бесцеремонно придвинул к себе мой телефон.

– Как здоровье? – спросил он меня, прижимая к уху трубку.

Я не успел ответить, как он, забыв о моем существовании, начал кого-то громко материть по телефону. Вскоре зашла Зоя и положила перед ним какие-то документы. Она даже не взглянула на меня, словно в кабинете был только главный инженер. Потом ввалился электрик с мотком проволоки на шее и стал объяснять инженеру, почему в цехе коротит. Он объяснял не меньше часа, а потом еще час инженер в грубой форме возражал ему, убеждая, что коротить не должно.

Словом, я понял, что своим присутствием только мешаю людям. Уходя, я сказал Зое, что завтра меня не будет, на что она равнодушно пожала плечами.

Выйдя на улицу, я с облегчением вздохнул. И как я мог раньше приходить сюда каждый день и сидеть до позднего вечера с умным видом? Моя истинная квалификация – стропальщик третьего разряда, а обязанность – выбить долги или составить цепочку взаимозачетов. Ни больше, ни меньше. А для этого вовсе не обязательно распускать пальцы веером. И, конечно, не стоило хвастать перед академиком своим заработком. Я спекулянт и мошенник и без производителей насосов или диссертаций являю собой идеально пустое место.

Следующим утром, еще до рассвета, меня разбудил телефонный звонок.

– Это по объявлению, – услышал я в трубке мужской голос. – Называйте адрес.

Вот это оперативность! Еще не взошло солнце, а уже поступило первое предложение. Давно надо было так сделать, а не уговаривать Чемоданова.

– А вы собираетесь работать у меня? – уточнил я.

– А как же! – ответил физик. – Мы всегда выезжаем к заказчику на дом.

«Тем лучше! – подумал я. – Буду контролировать. Может, за день справится, тогда уже завтра утром отправлю факс».

Я почувствовал, что удача возвращается ко мне. Ожидая приезда физика, я подготовил для него рабочее место: убрал со стола все лишнее, вытер пыль, положил стопку чистой бумаги и расписал шариковые ручки.

Физик приехал через час. Я ожидал этакого седовласого и немного чудаковатого Эйнштейна, но на пороге появился средних лет мужик в засаленной телогрейке и с чемоданом в руке.

– По объявлению, – пояснил он мне, встретив недоуменный взгляд, и вошел в прихожую. Повесив кепку на крючок, он посмотрел по сторонам и кивнул на кухонную дверь: