Альберт Байкалов - Огневой контакт

Он стоял в одной рубашке, наспех надетой в темноте и неправильно застегнутой, от чего одна пола была короче другой.

Антон медленным и тяжелым взглядом обвел его с головы до ног, задержав взгляд на трусах белого цвета, надетых наизнанку, да еще, ко всему, не первой свежести, и уставился на выпирающие коленки худых ног, которые неестественно тряслись.

В висках застучало.

Филиппова охватило дикое желание просто порвать на части стоящее перед ним существо…

«Я горбачусь, сутками не вылезая из-за баранки, а в это время какой-то урод приходит в мой дом, как к себе! – молнией пронеслось в голове. – Сколько же раз мне пришлось обнимать и целовать жену после этого недоноска?!»

Тем временем «гость», стараясь не смотреть нежданно появившемуся и заставшему врасплох хозяину квартиры и мужу любовницы в глаза, обезумевшим от страха взглядом шарил по углам комнаты. При этом его голова поворачивалась рывками, как у параноика, а тряска перешла в частые судорожные подергивания.

– Снимай трусы, «мачо», – сквозь зубы процедил Антон.

– Слюшай, не… Не надо, – взмолился горе-любовник, еще не понимая, что хочет сделать неожиданно появившийся в квартире амбал.

Его голос еще сильнее разозлил Филиппова.

– Живо, урод!

Тот подчинился. Можно было только предполагать, какие мысли роились у бедняги в голове, когда он стягивал с себя эту принадлежность туалета.

– Она сказала, что одна живет, – попытался он оправдаться, но Антон не дал ему договорить:

– Я даю тебе шанс выжить. Сзади тебя балкон… Считаю до трех, два уже было…

Глаза «Казановы» расширились от ужаса. Казалось, они сейчас выкатятся из орбит. Он замотал головой.

Словно бык, с шумом втянув в себя воздух, Антон сделал шаг в сторону своей жертвы. В то же мгновение несчастный любовник, издав какой-то нечеловеческий, протяжный вой, развернулся и кинулся на балкон, видимо, даже не подумав, что находится на четвертом этаже.

До слуха Антона донесся вскрик и звук треснувших реек, между которыми сосед снизу натянул бельевые веревки. Он вышел следом. На удивление, парень не разбился. Слегка хромая и пошатываясь, он ковылял в сторону от освещенной дорожки, проходившей вдоль дома, волоча за собою обломки приспособлений для сушки белья, одновременно, на ходу, пытаясь от них избавиться левой рукой. Правая висела как плеть.

«Ну вот, и мараться не надо, сам себя наказал», – со злорадством и облегчением подумал Филиппов, провожая его взглядом.

На третьем этаже зажегся свет. Во избежание объяснений с соседом он поспешил вернуться в комнату. Благо, дом пятнадцатиэтажный, попробуй теперь догадайся, что и откуда слетело, тем более жалкое существо уже скрылось из виду.

Осторожно, чтобы не было слышно снизу, он притворил за собой дверь и обернулся.

Закутавшись в одеяло, перед ним стояла та, которой он жил, теперь уже чужая, словно случайно попавшая в его дом женщина. Некоторое время Антон разглядывал ее, прямо и бесцеремонно, как животное в зоопарке.

Они относились к той категории семейных пар, которым бросают вслед завистливые взгляды. Жанна едва доставала в росте ему до подбородка. У нее были голубые и бездонные как небо глаза, с детским озорством смотревшие на мир из-под длинных ресниц. Маленький, слегка вздернутый носик словно приподнимал аккуратную верхнюю губку, обнажая ряд ровных, ослепительно белых зубов.

Как он любил каждый миллиметр ее нежной кожи! Как любил тонуть в синеве этих глаз, часами перебирая и гладя эти шелковистые и невесомые волосы…

«Неужели такое могло случиться?! – стучала одна мысль. – Да, это было на самом деле, это есть до сих пор, но почему же не верится?»

Жанна ждала своей участи, правильно поняв, что лучше в этой ситуации не открывать рта. Но Антон молча прошел на кухню, где, кстати, обнаружил хорошо сервированный стол с почти не тронутой закуской на две персоны и бутылкой «Белого аиста».

– Ишь ты, как торопились в кровать! – неожиданно вырвалось у него.

Он одним движением руки снес все это на пол. В звоне бьющейся посуды потонули отборные ругательства. С силой рванув на себя дверь холодильника и достав из него бутылку водки, оставшуюся еще со дня рождения, Антон взял стакан и вернулся в комнату.

Жанна, еще сильнее съежившись, стояла на том же самом месте.

«Куда подевалась вся ее прежняя красота? Жалкая самка!» – брезгливо подумал он. Усевшись на диван и налив полстакана, сразу же осушил его до дна.

– Слышь, сука! – он запнулся, неожиданно поймав себя на мысли, что впервые за семь лет совместной жизни произносит что-то вульгарное в адрес жены. – Тебе полчаса времени… Это ровно столько, сколько я смогу тебя терпеть в этой квартире.