Михаил Серегин - Голая агрессия

– Меня еще не ищут? – Телохранитель был серьезен, как никогда.

Немец не сказал ни слова до тех пор, пока не убедился, что в чемоданчике все на месте. Для этого ему потребовалось лишь заглянуть в него.

– Ищут. Интересует другое. Был третий грабитель. Тебя не волнует тот факт, что он видел, как ты разделывался с его подельниками?

– Я могу постараться найти его. Несколько дней назад я прогуливался со своей дамой, и эти же хлопцы решили нас ограбить.

– Они наверняка тебя запомнили!

– У меня был ствол, все прошло тихо-мирно. Мне известен район. Тот, что ушел, – высокий, длинноволосый, можно походить-побродить.

– Милиция нашла двух свидетелей, которые видели, как ты бросился за грабителями в овраг. Внешние данные – рост, телосложение, одежда, что была на тебе в тот день, – это у них есть.

– А лицо?

– За это волноваться не стоит, и все-таки лучше поберечься.

– А как тот охранник, который рассказал вам обо всем? Он будет молчать?

– Извини, молчать он не мог. Он был вынужден дать показания, так как преследовал грабителей прямо от Дворца спорта, но ничего лишнего сказано не было. Он тебя не знает, ты его не знаешь. Все обойдется, но наше сотрудничество придется прекратить. Если хочешь, чтобы в наших отношениях не было никаких проблем, и если хочешь подзаработать напоследок, найди «длинного». Я думаю, ты знаешь, что с ним делать. Будем надеяться, что в милицию он не пойдет. Или не успеет.

Выйдя на улицу, Петров вдохнул сентябрьский воздух полной грудью. Все прошло как нельзя лучше. Но все же не надо забывать изредка оборачиваться назад. Что стоит Фишеру приказать убить его? Ответ: десять тысяч долларов.

Проснувшись в холодном поту, Сергей сглотнул слюну. Щеки горели, а голова раскалывалась на части. Он заболел.

Поднявшись с дивана, Бобров подошел к помутневшему от времени зеркалу. На него смотрело розовощекое заострившееся лицо. Стеклянные глаза выдавали грипп или что-то в этом духе.

«Надо бы появиться дома. Посмотреть на мать, взять каких-нибудь таблеток. Для этого надо будет выйти на улицу, но он же не струхнет, нет, он не струхнет! А вдруг этот убийца стоит сейчас за забором и ждет, когда он выйдет на улицу? Затем два удара ногой и стремительная работа рук. Жизнь закончится…

Но ведь очень хочется на свете пожить! Почему он должен умирать из-за того, что просто хотел играть, а денег на это у него не было? Зачем Паша схватил этот чемоданчик? Зачем? – Бобров видел, как убийца подобрал с земли именно дипломат, синтезатор его не интересовал. – Паша, Паша…»

Набравшись смелости, он выглянул в одно окно, потом в другое, третье… Одна из стен дома была глухой, и он не смог посмотреть, есть там кто-нибудь или нет, и это его очень беспокоило. Серега боялся.

Наконец он решился. Открыв дверь, как ни в чем не бывало вышел на улицу и застыл на тропинке, ведущей от крыльца к калитке. На него никто не покушался.

Дождавшись пробуждения господина продюсера, Дарья задала ему вопрос, на который не могла ответить себе все утро.

– Неужели больше у вас не было лазерных дисков? Их же штампуют тысячами!

Иволгин сел и, обхватив голову руками, попросил принести стакан воды и рюмку водки. Контрольные возлияния выполнялись, можно сказать, ритуально: вначале губы бородача что-то прошептали, затем он отпил полстакана воды, выдержал паузу, выдохнул, после чего отправил в рот содержимое рюмки, затем выпил оставшуюся воду.

– Сомневаюсь, что я воскрес, – сообщил Иволгин, – но позитивное движение пошло.

– Вот и отлично, так почему же вы не взяли с собой пять таких дисков или десять?

Не желая с ней разговаривать, он поплелся в туалет, она следом.

– Можно я останусь наедине со своим молодцом?

Закатив глаза, Дарья отступила.

Когда, наконец, туалет был завершен, продюсер обратил взор все еще мутных глаз на Данилову:

– Девочка, мы нарезали столько пластинок, сколько нам надо. Ты отстала от жизни. Сейчас с помощью компьютера и небольшой коробочки можно сделать столько лазерных дисков, сколько необходимо. Я, лично я посчитал, что трех штук нам будет вполне достаточно. После этого ты будешь обвинять меня в воровстве? Да и вообще, кто ты такая и что ты здесь делаешь? Уже день, давай отсюда!

Пожурив себя за собственное легкомыслие – надо было давно смотаться! – она быстренько собралась и выпорхнула из номера.

По длинному коридору она пронеслась, не чуя под собой ног. Вперед, вперед, покупать квартиру!