Тимофей Костин - Несчастный рейс 1313 (СИ)

— Слушай, это же ужас-ужас-ужас! Русский военный, который знает японский! Даже американцы, которые нас защищают от страшных русских и злых корейцев с китайцами, японского не знают. Это же как он подготовлен! Наверняка из самого жуткого и опасного спецназа! Точно говорю — они специально готовятся напасть на мирную Японию! Он же возьмет нас и зарежет, чтобы сохранить военную тайну! Давай не будем с ним разговаривать!!! И ты не видела мои очки?..

Амико, чья голова начала болеть от громкого смеха русского и постоянных причитаний подруги, лишь нахмурилась.

— Кейко, какой смысл ему нас убивать, я не понимаю. Он нам жизни спас не далее, как полчаса назад. Господин русский, не могли бы вы пояснить, чем все-таки вам так смешон тот факт, что мы японки. И не могли бы вы ответить на пару вопросов?

Она потерла висок, в котором болезненно отдавалась пульсация крови.

Русский покопался в многочисленных подсумках на бронежилете и вдруг протянул очки Кейко — совершенно целенькие.

— Держите. Мегане-ко должна быть мегане-ко. И еще, «россиадзин-сан» — странно звучит. Зовите как-нибудь по-другому, а? А что ржал — ну, я же извинился. Просто так вышло, что я немножко интересовался японской культурой: самураи там, гейши, сакуры, сэйлор-фуку. Вот, не сдержался, виноват. А что за вопросы?

Голова у Амико болела все сильнее.

— Вот оно что. Это объясняет ваше владение языком. Мы было испугались, откуда на нас свалился диверсант со знанием нашего языка. Уважаемый… матрос-сан, не могли бы вы хотя бы объяснить, что же произошло? Кто нас похитил, зачем, что случилось в лагере? И откуда вы и ваши, хм, товарищи здесь? Мы ведь ничего не знаем, мы просидели в клетке почти до… самого конца.

Не успела она договорить, как Кейко, получив назад свои очки, радостно и без особой задней мысли поблагодарила:

— А я думала, что они потерялись! Аригато, хейтай-сан!

Русский вдруг нахмурился:

— Какой, нахрен, хентай?! Ты чо, оборзела совсем?! Я вас и пальцем не тронул, даже не смотрел на ваши худосочные сиськи!

В голове Амико словно лопнул воздушный шарик.

— Она сказала «хейтай», «военный». Милитари, солджер, — сказала девушка, болезненно морщась от сыпавшихся на макушку воображаемых камней.

— Хейтай?.. А-а-а! Вон оно как. Тогда прошу прощения, — примирительно сказал русский, хотя выражение его измазанного лица в темноте было не разобрать.

В череп Акеми словно вгрызалась старая ржавая дрель. Стоически борясь с болью, девушка произнесла:

— Так что же вы можете нам рассказать о случившемся?

— Что с самолетом случилось — вам виднее. Мы-то вообще, ни сном, ни духом. Зашли в Хайфон, только решили, что на берег отпустят, хоть на земле постоять — и на тебе. Лети туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. Сказали только, что действовали сообща Аль-Каеда и бирманцы какие-то. Целились-то они явно в каких-то своих афганских же шишек — и американских конечно. А вы и наша, русская делегация случайно под раздачу попали. Нас, конечно, в основном своих выручать нацелили. Дескать, ребятишки, школьники. Я и вас-то сперва за них принял — школьная форма ведь.

— Да, конечно, — Амико потерла висок. Боль все нарастала. — Афганцы, я их помню. Их убили почти сразу…

— Убили — не то слово, — мрачно кивнул русский. — Измывались — страшно было смотреть. Главного-то я запомнил, урода. Держал на мушке, но раньше времени нельзя было шуметь. Зато потом как раз и встретился — помните, с гранатой? Ты молодец, кстати, вовремя его цапнула, а то я как-то подустал к тому моменту.

— Но почему… почему нас спасали не американцы?

— Американцам лететь было далеко, как я понимаю. Мы-то случайно поблизости оказались, вот и помчались, сломя голову. Тут же глухомань страшная — Бирма, Шанское нагорье. Карты у меня нет, вот что грустно. Так что придется по пачке «Беломора» выбираться…

— Бирма… Вот оно что, — едва ворочая языком, пробормотала Амико. — И как же нам… Куда же мы… Ох…

Вместо могучей фигуры русского перед глазами вдруг поплыли черно-сиреневые полосы. Боль в голове словно развернула тонкие перепончатые крылья и принялась извергать огонь прямо в мозг. Девушка покачнулась, сидя на коленях, и накренилась вперед.

— Ой… Я, кажется…

Не договорив, она упала лицом вниз.

— Оп-па, — удивился Засельцев, поймав потерявшую сознание девушку, чтобы не дать ей удариться лицом о камни. — И вторая тоже. Хотя чего удивляться — тяжело вам пришлось. Куда бы ее уложить?

— Да черт знает… — Кейко испуганно озиралась. — Тут везде один камень голый да земля…