Андрей Дышев - Серебряный шрам

– Бля! Прибью! Сука! – заорал его сородич, подлетая ко мне с рукой-стволом. – Я табе щас кишки випущу!

– Он начал первый, – ответил я и, показывая, что очень раскаиваюсь в случившемся, вздохнул и пошел к очередному ящику. Мой водитель, надрываясь под ящиком, глянул на меня испуганно-уважительно и, сравнявшись со мной, шепнул:

– Не надо так больше, хорошо?

Между тем воспитательный прием оказал свое положительное воздействие. Двурукий хоть и вяло, почти символически, но приобщился к коллективному труду и, когда я в очередной раз подошел к кузову с ящиком, помог закинуть его наверх.

Мы с водителем вернулись в кабину. Я оглянулся и увидел в кузове, на ящиках, человека в рыжем бушлате.

– Все в порядке? – спросил я.

– Какое там в порядке! – водитель ударил по «баранке» и посмотрел на часы. – Ай-я-яй! Два часа осталось, а надо сначала в Кангурт заехать, ящики эти завезти, а потом только в Куляб. Не успеешь.

Однорукий постучал по крыше кабины и показал стволом, что пора трогаться. Я высунул голову из окна:

– Послушай, дружище. Давай сначала залетим в Куляб, а оттуда уже куда тебе надо.

– Кангурт, – немногословно ответил однорукий.

Водитель завел машину, тронул меня за руку:

– Он в Куляб не поедет. Там повсюду посты, милиция… Ай-я-яй! Я же говорил тебе!

– Он с тебя и в Кангурте не слезет. Будешь возить их грузы столько, сколько им надо…

– Да я знаю!

– Ладно, поехали. Что-нибудь придумаем.

Грузовик набрал скорость, и мы помчались по той же дороге. Я оглянулся. Человек поднял воротник, сунул руки в рукава, прячась от холодного встречного ветра.

– Прибавь-ка еще, – сказал я.

Мы снарядом неслись по трассе. Я снова обернулся. Сзади никого. Впереди встречных машин тоже не видно.

– А теперь давай поменяемся местами, – сказал я.

Водитель мельком глянул на меня, но ни о чем не спросил. То ли он догадался, что я хочу сделать, то ли ему было все равно – настолько безвыходной казалась ситуация.

Он отпустил педаль подачи топлива, выдвинул обе ноги в мою сторону. Я по сиденью перебрался на его место, перехватил руль и, когда водитель переполз на мое место, поставил ноги на педали.

– Ну, держись покрепче!

Я рванул руль в сторону. Грузовик на скорости метнулся на встречную полосу, оттуда, едва не встав на два колеса, вправо и снова влево, после чего я ударил по тормозам. Я не видел, что там грохотало в кузове, но был уверен, что нашего нахального пассажира здорово помяло тяжелыми ящиками.

Когда я запрыгнул в кузов, то увидел, что однорукий лежит у левого борта, упираясь в него головой, его грудь, как могильный камень, придавливал ящик. Лицо исцарапано, ноги неестественно раздвинуты.

– Ушибся маленько?.. Прости, дружище, – сказал я, стаскивая с него ящик. – Раньше я работал летчиком-истребителем и не рассчитал немного.

Он застонал, приоткрыл глаза. Я оттащил его на середину кузова и обыскал. Автомата-руки при нем уже не было, видимо, она вылетела из рукава на одном из виражей и скорее всего валяется где-нибудь на обочине. В карманах, кроме пачки сигарет, я нашел зеленую «корочку» с золотым арабским тиснением. Внутри фотографии не оказалось, впрочем, она все равно не помогла бы мне разобраться в предназначении этого документа – все надписи здесь также были выполнены арабским шрифтом. Я затолкал документ в свой нагрудный карман, подтащил однорукого к краю кузова. Водитель молча смотрел на меня снизу. Его анемичное, как и он сам, лицо застыло, будто передо мной стояла восковая фигура. В глазах – обреченная покорность.

– Помоги-ка, – сказал я.

Однорукий был тяжелым, как зарезанный кабан, и мы хорошо разогрелись, пока перенесли его вместе с ящиками на обочину.

– Будет беда, – едва слышно произнес водитель, глядя на однорукого, который уже открыл глаза, вращал во все стороны мутными зрачками и беззвучно шевелил губами. – На обратном пути они остановят меня и убьют.

– Разве в Душанбе нет другой дороги?

Водитель пожал плечами:

– Через Нурек можно. Но кто знает, что будет там.

Он совсем раскис. Мне же его положение вовсе не казалось безнадежным. Я похлопал водителя по плечу:

– Ну-ну, не принимай так близко к сердцу. На нас напали хулиганы, мы дали им отпор. Чего ты теперь боишься?

– Ты человек чужой, – ответил водитель, – и не знаешь наших законов.

Он повернулся и пошел к машине. Я наклонился к одному из ящиков, выдернул лопнувшую посредине дощечку, сорвал полиэтиленовую прокладку. Ящик доверху был наполнен аккумуляторными батареями, какие обычно используются в радиостанциях.