Людвиг Гибельгаус - В небе великой империи

Стараясь не давать волю эмоциям и соблюдая правила движения, он через несколько минут увидел очертания музея. В разгар дня машин на улицах стало больше и риск попасть на глаза бдительному полицейскому сократился до минимума. Моргунов хотел подъехать к самому входу, но сидящий рядом Казанцев покачал головой:

— Оставим машину на сто метров дальше, возле служебного входа.

Василий Петрович покосился на него недоверчиво, но возражать не стал. В конце-концов, подготовить какой-нибудь трюк они вряд ли смогут. Всё своё упрямство эти люди уже продемонстрировали, а времени осталось всего ничего. При каждом взгляде на часы Моргунов представлял, что сейчас происходит в небе за тысячи километров отсюда и сердце начинало биться сильнее. Собственно не от жалости к людям, нет, подобный вопрос не занимал его сейчас. От сознания того, как на многое он, оказывается, способен ради себя.

Затормозив, Моргунов первый вышел из машины, постаравшись как можно более глухо застегнуть пиджак, чтобы засохшая на рубашке кровь не вызвала у охраны подозрение и лишние вопросы.

„Нет, положительно всего предусмотреть невозможно“ — иронизировал он про себя — „ну кто бы мог подумать, что мне сейчас более всего будет не хватать свежей сорочки?“

Казанцев захлопнул дверцу машины и не оглядываясь пошел вперед. Непосредственно за ним следовал Мак Рейнолдс, а ещё на шаг сзади Моргунов. Замыкал процессию Лукин, которого террорист с легким сердцем оставил позади: уж от этого тюфяка опасности точно ожидать не приходилось. В остальном эйфория Василия Петровича не пошла в ущерб его осторожности — верный „Браунинг“ он не выпускал из руки, опустив её в карман пиджака.

Держа наготове своё удостоверение, 2 секретарь позвонил в небольшую запертую дверь на углу здания. Через минуту она отворилось и даже удостоверение оказалось излишним — в Мадриде все русские, состоящие на государственной службе прекрасно знали Казанцева в лицо. Оба охранника в коридоре были одеты примерно одинаково, в неброские светло-серые костюмы, но кто из них русский, а кто испанец, Моргунов отличил, не услышав ещё ни слова и подсознательно сосредоточил своё внимание на соотечественнике, предполагая, что большая опасность может исходить от него.

— Все эти люди со мной — бросил Казанцев и не оборачиваясь быстро направился вглубь коридора, с видом, преисполненным начальственной важности. У младшего и среднего персонала барско-снисходительный вид почти всегда вызывал должное почтение.

Пройдя по коридору и миновав пару лестничных пролетов они достигли кабинета директора выставки. В этой части здания находились только технические и административные службы, выставочные залы располагались выше и левее, но Моргунов отчетливо услышал, как три раза прозвонил зуммер, напоминая оставшимся посетителям, что выставка закрывается.

„Очень кстати, всё как и планировалось. Нет необходимости отвечать на лишние вопросы“ — не успел подумать Василий Петрович, как со всеми своими спутниками очутился в кабинете. Ещё два охранника, опять русский и испанец поднялись им навстречу, положив руки на закрепленные у пояса кобуры, но успокоенный видом и удостоверением Казанцева, русский сделал утвердительный жест и они снова заняли свои места. Очевидно, по условиям договора российская охрана имела на выставке приоритет, но как к этому относиться, Моргунов ещё не знал. С одной стороны Казанцев представляет для них авторитет больший, чем для испанцев, но с другой… Отчего-то с соотечественниками всегда было ладить сложнее и весь жизненный опыт Василия Петровича служил тому вящим подтверждением.

Российский руководитель выставки делил кабинет со своим испанским коллегой, так как отдельного соответствующего его рангу помещения, располагающего всей необходимой техникой, не нашлось. Больших неудобств им это не доставляло, поскольку Игнасио Лопес и Денис Астахов были давними знакомыми и прекрасно находили общий язык. Однако застать их вместе, да ещё в конце рабочего дня было непросто и то, что это сейчас удалось, являлось для Моргунова большим везением.

Первым на появление четырех гостей отреагировал Астахов:

— Сергей Иваныч… о, да тут целая компания!

Ответив на приветствие, Казанцев сел на единственный в кабинете свободный стул, а остальные остались стоять, постаравшись принять как можно более непринужденные позы. Поняв неловкость ситуации Лопес попытался отдать распоряжение охране принести ещё стулья, но был остановлен властным жестом 2 секретаря.