Людвиг Гибельгаус - В небе великой империи

— Дааааааа — вырвавшийся из глотки торжествующий рев Хорев не расслышал, его внимание теперь полностью поглощала другая цель, прыгающая вокруг прицела. Отвлекаться на мигающую лампочку указателя уровня топлива майор тоже не стал. Какая разница? Что успеет, то успеет!

Он сделал „Кобру“, фирменный манёвр СУ-27, позволяющий производить пуск ракет из невозможных ранее положений. Нос истребителя быстро описал почти стодвадцатиградусную дугу и попытавшийся обойти его противник занял своё место в прицеле. Нацеленная на него ракета вырвалась из-под крыла, полыхнув огненным соплом. В этот момент предупредительный сигнал заполнил своим звуком кокпит и майор рванул истребитель в сторону, начиная противоракетный маневр. Его тоже облучали радарами боевого наведения, двое преследователей отреагировали быстро и настигали Хорева сзади. Под полной нагрузкой уходя на высоту, майор краем глаза увидел огненную вспышку, разодравшую черное полотно неба. Первая ракета достигла цели, но смертельная карусель в воздухе продолжалась. Хорев считал свой маневр почти завершенным, предупреждающая сирена умолкла, но в этот миг его истребитель вздрогнул один раз, потом второй. Первым пришло короткое смятение — „Никто ведь не стрелял!“ — но правый двигатель замолк совсем, а обороты левого упали вполовину и продолжали снижаться. Машина накренилась и начала опускать нос. „Топливо! Кончилось топливо!“ — пронзила голову мысль. И это было правдой. Сирена взвыла вновь, преследователи приближались к беспомощно теряющему скорость истребителю и их локаторы жадно ощупывали своими лучами желанную жертву.

Необходимые движения были отработаны тысячекратно на тренировках, майор даже не задумывался над тем, что делают руки и ноги. Мозг равнодушно проконстатировал единственный факт — вторая ракета не достигла цели, вспышка не появилась. „Не меня одного учили противоракетным маневрам.“ Через две секунды катапультирующееся кресло вынесло его из бесполезной теперь машины. Ещё через пять секунд ракета выпущенная подполковником Рыбиным, ударила в середину фюзеляжа и, взорвавшись, разломила истребитель на 2 части. Детонировать в нем было уже нечему. Ночное забайкальское небо постепенно вновь наполнилось тишиной.

Проводив взглядом скрывшуюся за поворотом „Субару“, Али Хасан несколько минут пребывал в задумчивости, яростно сжимая зубами мягкий мундштук дорогой сигары. Американцы всё ему испортили. Всё. Как им это удалось, значения не имело. Картины он не получит, бизнесс-джет „Г-3“ тоже можно считать потерянным. Но о мести думать не приходилось, нужно было радоваться, что удалось спасти многое, пожертвовав малым. Американцы всё испортили, да. Но в обмен на свои услуги он получил лазейку, коридор в море бушующего огня. Не воспользоваться ей означало полную катастрофу, поэтому жалеть не о чем. Теперь нужно просто довести дело до конца и обезопасить себя полностью.

Али бросил окурок на пол и раздавил его носком ботинка. Вряд ли Рогов рассказал о нем этому, как его… Моргунову. Наверняка побоялся, что более решительный напарник попытается выключить его из игры, связавшись напрямую с покупателем. Рогов трус и к тому же умен… Жалкое сочетание! Но он ещё и дилетант, не имеющий ни малейшего представления о содержимом дерзко открытого им ящика Пандоры. Однако если русские до него доберутся… Эта мысль окончательно портила и без того отвратительное настроение Хасана. Он, Хасан, получил гарантии от американцев, не от русских. И американцы же Рогова ему подарили… „Ещё бы, я ценный человек“ — не без самодовольства подумал араб — „много кому и когда могу понадобиться!“ А Рогов? Тварь, полез не в своё дело! — Али всё больше раздражался — „И самим фактом своего существования всё более для меня опасен!“

Хасан не любил людей, которые могли быть ему опасны.

Когда он вновь вошел в дом, приглашенный секретарем начальник личной охраны уже ожидал его в приемной. Выслушав короткое распоряжение хозяина он с поклоном удалился.

— Вы очень подвели меня, господин Рогов — входя в холл, араб вновь принял свой царственный вид.

На Ивана было жалко смотреть. Лицо залилось бледностью, всё тело колотила дрожь и если бы не испепеляющая жара, которая чувствовалась даже в кондиционированном помещении, можно было бы предположить, что он жестоко мерзнет.

— Но всё ведь теперь решилось, правда? Я же всё сказал и люди теперь в безопасности — Рогов смотрел на Хасана как побитая собака.