Игорь Хрусталев - Делец включается в игру

Я выделил взглядом какого-то сосредоточенному пацану, который медленно шел по школьному двору, уткнувшись носом в книгу.

– Где мне тут найти Соню и Настю из одиннадцатого «Б»? – осведомился я.

– Швыдкову и Мокроусову?

Мальчик недовольно оторвался от книги, которая оказалась романом маркиза де Сада «Сто двадцать дней Содома» и, быстро оглядевшись, ткнул пальцем в спины двух удаляющихся девушек.

Я поблагодарил парня, который уже снова с головой ушел в описания оргий и поспешил за юными созданиями. Уже почти нагнав их, я сообразил, что это те самые переростки, с которыми беседовала моя рыженькая.

Кстати, да вот и она. Я заметил прядь светлых волос, которая уже исчезала в кабине «форд-эскорта», пришвартованного напротив школы.

Не хило живут ночные бабочки в нашем городке, не хило. Пожалуй, тогда в казино я недооценил степень респектабельности этой шлюшки.

– Прошу прощения, – сказал я как можно нейтральнее, поравнявшись с девочками, – но если вы Соня Швыдкова и Настя Мокроусова, то именно вас я и ищу. Поболтаете со мной минутку-другую?

Парочка тотчас же оглянулась с испуганной заинтересованностью.

– А что такое? – не без некоторого вызова осведомилась та, что выглядела позврослее. – Ну я Швыдкова, и что дальше?

«Ага, эта здесь главная, – решил я, изучающе посматривая на девицу, пока говорил свой спич. – А вторая как бы при ней».

Соня Швыдкова была довольно худеньким созданием а ля Никита из французского боевичка. Выглядела она довольно взросло и водку в комках ей наверняка продали бы без секунды сомнения в ее совершеннолетии.

Девчонка смотрела на меня так, как будто оценивала и облизывала одновременно.

– Я старый… – тут Соня слегка улыбнулась, – старый знакомый деда вашей одноклассницы Нины Соколовой. И мой разговор будет касаться несчастья, которое с ней произошло…

– Мы-то тут при чем? – пожала плечами Настя. – Сама кашу заварила, пусть сама и расхлебывает. И не надо нас путать в это дело.

При этом Настя посмотрела на подругу, как бы спрашивая Соню, верно ли она выразилась.

– Вот именно, – поддержала ее Швыдкова. – А если у вас есть что сказать, идите в милицию, там с вас снимут показания. А нам пора.

– Я как раз собирался в милицию, – нежно сказал я. – Но решил сначала переговорить с вами.

Разумеется, я блефовал. Но мой прием сработал и девушки чуть поумерили прыть.

Мокроусова слегка задумалась, уставившись в одну точку, и начала невзначай почесывать себя за плечо. Выглядела она при этом абсолютной дурой. Все-таки, несмотря на вполне сформировавшуюся женскую фигуру, лицо у нее было самое что ни на есть детское.

Соня же, напротив, стала пританцовывать на месте, скрещивать ноги и как-то подергиваться. Обычный истерический тип для брюнетки с лисьей мордочкой и стервозным выражением глаз. У моей покойной жены бывали такие подруги, да и в «Вакцине» подобные существа нередко попадались среди лаборанток.

– В ногах, как говорится, правды нет. Но правды нет и… В смысле, давайте-ка присядем где-нибудь и немного поговорим, – предложил я. – Вас устраивает вон то кафе? Кажется, там подают американское мороженое.

Настя Мокроусова уже хотела было согласиться и даже чуть подалась вперед всем корпусом, но Соня резко ответила сразу за обеих:

– Не устраивает. Говорить будем здесь и никуда не пойдем, – отрезала она.

При этом юная Швыдкова сморщила губы в некое подобие светской улыбки. Получалсь у нее это на редкость отвратительно.

– И вообще нам говорить не о чем, – быстро затараторила она. – Вы кто Нине?

– Я же уже сказал, – терпеливо напомнил я, – знакомый ее деда.

– Ах знакомый! – как бы разочарованно покачала головой Соня, – Это еще, между прочим, надо установить. Вдруг вы вообще неизвестно кто? Заведете нас в кафе и там изнасилуете. Правда, Насть?

Подруга с готовностью кивнула. Такая перспектива – я распластываю Соню и Настю на пластмассовых столах в «Баскин-Роббинсе» и яростно совокупляюсь одновременно с обеими при большом скоплении народа – казалась ей вполне вероятной.

Швыдкова слишком уж горячилась и явно торопилась отразить мое еще не начавшееся нападение – отнюдь не сексуального характера – традиционным женским способом: молоть чепуху, по возможности не прерываясь и не давая собеседнику вставить слово.

– Значит так, мы с Настей всю правду где надо рассказали и свой гражданский долг – правильно я говорю? – выполнили. Так мне мент и сказал. А что, по вашему, врать было надо?