Михаил Нестеров - Группа особого резерва

Она чуть не забыла еще об одной вещи. И они с Хусейном заехали в специализированный магазин. Двумя часами позже Марковцев в своей квартире распаковал глушитель фирмы «Сенао». Конструктивно выполненный в прочном пластиковом корпусе, он внешне напоминал перевернутую мину «МОН-100» с разложенными ножками. Именно такое сравнение родилось у Марка, когда Катерина привела в рабочее положение антенны глушителя.

– Хорошая штука, – лестно отозвался Марк о генераторе, заодно похвалив Катю. – Работает от батареек?

– От аккумулятора, – поправил она Марковцева и наглядно продемонстрировала это, вставляя элемент питания на свое место. – Время работы до четырех часов. Подавление сотового телефона происходит только в момент связи с базовой станцией.

– Что продлевает работу аккумулятора, – подхватил Сергей. – Да, это хорошее средство надолго заставит замолчать экипаж самолета. Альтернативной связи у них не останется.

– Кроме голосовой.

– Это ты верно заметила.

– А как у тебя успехи?

Сергей молча указал на сумку с расстегнутой «молнией». Катю в первую очередь заинтересовал «вальтер». Она подержала в руке «любимое оружие Джеймса Бонда», затем переключилась на «Спектр». Вынув магазин, рассчитанный на тридцать патронов, она потянула за рукоятку перезаряжания, сработанную в виде двух клавиш захватов по бокам ствольной коробки. Это оружие со штампованной ствольной коробкой и кожухом внушало уважение и страх. И Катя с сомнением в голосе сказала:

– Не уверена, понадобится ли оно нам?

– Я собираюсь захватить самолет, и пара лет в ту или другую сторону для меня существенной роли не сыграет, – ответил Марковцев. – Если еще учесть, что в январе мне ахнет пятьдесят…

Он почти романтично замолчал. Это была красивая, по-настоящему выдержанная пауза.

Роман Кудрявцев не раз был в этом банке, и процедура выдачи наличных денег ему была хорошо знакома. Зачастую наличность, которую требовалось транспортировать в другой город, банк выдавал в выходные дни. В этой процедуре принимали участие один из заместителей управляющего банка, пара клерков и охрана. Роман равнодушно, почти равнодушно смотрел, как служащие банка укладывают деньги в переносной сейф.

Переносной сейф – легко сказано. Сам сейф весил больше двадцати килограммов, а доверху наполненный сотенными купюрами, его с трудом поднимали два человека.

Одна за другой пачки исчезали в спецконтейнере, как обычная мелочь в кармане покупателя. Легкость одной из банковских операций, равнодушие тех, кто привык манипулировать огромными суммами, натолкнули Романа на это определение.

Он перебросился парой фраз с Виктором Сеченовым. Они не поддерживали приятельских отношений, ни разу не пригубили рюмку, что считалось неким эталоном или, по крайней мере, существенной деталью взаимоотношений в коллективе. Его работа заключалась в том, чтобы бесполезной тенью поторчать в банке. Понты колотит. Эта малопонятная фраза влезла в голову Романа, и он не раз возвращался к ней.

Впрочем, один раз помощь Сеченова окажется фактически весомой. Он сгодится в качестве носильщика.

Роман Кудрявцев был одной из ключевых фигур этого действа, хотя выдача, прием и перевозка денег обычно процедура более чем простая. Инкассаторская. Роман продолжил мысль: даже для доставки левых, грязных, неучтенных, хоть как назови, денег можно было привлечь инкассаторов на легальной основе. И соблюдение секретности, и лишний персонал тогда ни к чему. Много, много недочетов он видел в потугах начальства. Перестраховка на перестраховке. Наказать за какую-то провинность можно целую сеть сотрудников, а не одного. По сути, речь шла о роспуске целого отдела.

– Закрываем? – с какой-то безнадегой в голосе спросил клерк – лет тридцати, одетый в светло-голубую рубашку, он сильно вспотел, хотя кондиционеры в хранилище не давали термометру подняться выше двадцати градусов. В его глазах отражались не заглавные буквы американской федеральной структуры, присутствующей на обертках пачек с деньгами, а иная зелень: живая, пахнущая настоящей, а не суррогатной свободой. Мысленно он был на природе, рядом с любимой женщиной и детьми.

– Да, закрываем, – дежурно отозвался Роман. Он все видел. Невозможно представить, что служащие пронесут мимо контейнера хотя бы одну банкноту. Если и существовал тотальный контроль, то поселился он в этом банке с более чем простым названием «Русский дом», в этом помещении, набитом деньгами, как коробок спичками.