Михаил Нестеров: Выстрел из прошлого

– Шесть километров. Распределим груз поровну и прогуляемся до кишлака. Может, нам повезет, и там окажется какой-нибудь транспорт.

Сто килограммов героина, расфасованного в полиэтиленовые пакеты по одному килограмму, разделили на пять частей. В итоге рюкзак каждого спецназовца потяжелел на двадцать килограммов.

Еретик шел в середине колонны и, по обыкновению, трепался:

– Как-то приютил меня афганец – лет сорока пуштун. Дал поесть, отдохнуть, расспросил, когда я собираюсь свалить из его дома. Разузнав все, пошел к соседу и сказал ему, когда мимо его дома пойдет гость. Сам-то он традиции и обычаи соблюдал, падла. Но я-то был наслышан об афганском гостеприимстве и, перепрыгнув через дувал, прошел незамеченным до соседского дома. А когда тот вышел встречать меня с автоматом, я ему кишки наружу выпустил.

– Еретик, заткнись, а? – попросил товарища Шульгин по кличке Шульц. – У меня зубы ноют от твоей болтовни.

Командир группы шел последним и не переставал хмуриться. Получалась накладка: им пришлось брать груз в Афгане, убив восьмерых сопровождающих, и срочно прибыть в Термез, где их поджидал генерал Тараненко.

Шесть километров военные преодолели за час с четвертью, экономя силы: неизвестно, найдется ли в поселке транспорт, а опаздывать на встречу с генералом не рискнул бы никто, даже по уважительной причине.

Когда до поселка осталось метров триста, капитан Инсаров велел остановиться. Оглядев в бинокль безлюдный с виду кишлак на восемь домов, с коровником и молельней в центре, он послал на разведку Еретика и Куницу, назначив Еретика старшим пары. Спецназовцы с видимым облегчением сбросили тяжелые рюкзаки и короткими перебежками – от одного саксаула до другого, вымахавших до десяти метров в высоту, – устремились к поселку.

Пользуясь прикрытием дувала, Еретик и Куница сели, прислонившись к нему спиной, и отдышались, прислушиваясь. Из-за саманного забора до них не донеслось ни одного звука, которые выдали бы человека: ни голоса, ни кашля, ни стуков при выделке шкур. Лишь куры и петух давали знать о себе.

Еретик осторожно выглянул из-за дувала, привставая на цыпочки, поскольку оказался в небольшой ямке, и окинул взглядом первый дом и двор, где бродили куры. На его лице не дрогнул ни один мускул, когда он увидел то, на что так надеялась вся команда: копия машины, которая недотянула до пункта назначения семьдесят километров.

– Желтого цвета, похожа на цыпленка, – доложил Еретик товарищу, понаблюдав за двором. – Крыша демонтирована, так что прокатимся с ветерком. – Кто это, «непримиримые»? – спросил Руслан и сам же ответил: – Они на нас редко нападают, защищают свои кишлаки. Охраны вроде бы нет. Посмотри ты, – попросил он Куницу, – а то я ничего, кроме машины, не вижу: желто в глазах.

Кунице пришлось пройти вдоль забора метров на пятьдесят к северу. Вернулся он через десять минут с докладом:

– Там пацан лет двенадцати караулит. Пассажиры «уазика», скорее всего, отдыхают в этом доме.

Еретик ретировался на предыдущую позицию и в тени саксаула, земля под которым была усеяна ветками, вызвал по рации командира. Инсаров выслушал его и велел оставаться на месте.

– Ждите нас.

Основная группа спецназовцев оставила рюкзаки на месте привала и вскоре присоединилась к паре, выбравшей идеальное место для наблюдения: по центру «зеленки» из заросли полыни высилось дерево, ближе к поселку горбатились могильные холмики.

– Возьмешь пацана, – распорядился капитан, глядя на Руслана.

– Ладно, – с готовностью отозвался «раскольник».

Виктор Инсаров не мог не думать о том, что его подчиненный убьет, скорее всего, еще одного афганца. Их с раннего детства приучают к крови, и смертью их не удивишь. Уже три года его подразделение задействуют в тайных спецоперациях – Афганистан, Пакистан, а также социалистические республики – Туркмения, Узбекистан, Таджикистан. И только в одной стране, в Афганистане, преступления совершаются с особой жестокостью и «всеобщей безнаказанностью». Пленным выкалывали глаза, отрезали гениталии, разбивали головы, причем в казни участвовали женщины и дети. И бойцам Инсарова нередко приходилось отвечать им той же монетой.

Обязанности снайпера в группе лежали на лейтенанте Никите Гурове. Но Гуров входил в состав второй подгруппы, которая обеспечивала им безопасный коридор на границе и в Термезе. Виктор Инсаров стрелял из снайперской винтовки лучше, чем штатный снайпер, который чаще всего находился рядом в качестве наблюдателя. Инсаров на эту операцию не стал обременять себя громоздкой винтовкой Драгунова, принятой на вооружение Советской армией в 1963 году. Как и остальные бойцы, он был вооружен автоматом Калашникова со съемным глушителем, имеющим ресурс до смены мембраны до двухсот выстрелов, оснащенным специальными патронами с тяжелой пулей. Дальность прямого выстрела из «калашникова» была небольшой, но в сложившихся условиях этого вполне хватало. Вот и сегодня капитан из своего автомата с оптическим прицелом положил трех из восьми «духов», сопровождающих караван с наркотиками.