Сергей Самаров - Огненный перевал

Пулеметы были не зенитные, а подбить из «ручников» вертолет проблематично. Зря только Воронцов патроны тратил. Вертолет, матерь его, ушел на скорости и мимо нас на скорости пролетел за поворот ущелья, где и скрылся. Но звук двигателей долго не удалялся. Должно быть, наблюдателю хотелось рассмотреть позиции боевиков, а те оказались более лояльными, чем спецназовцы, и не стреляли. По крайней мере, мы стрельбы не слышали…

– Дуй, батюшка, только быстро, – послал меня Павловский без мата. По крайней мере, вслух он не матерился, хотя что-то подобное наверняка держал в голове.

Я положил на большой заметный камень приготовленные для отправки патроны и «дунул», придерживая одной рукой обе полы рясы, поскольку вторая рука была автоматом занята. У меня в автомате патроны уже кончились, но набивать рожок при капитане Павловском я не стал, чтобы он не подумал, что я специально для себя патроны выпрашивал.

Чтобы встретиться со старшим лейтенантом Воронцовым, мне пришлось спуститься с тропы на дно ущелья. Дело не самое простое, потому что склон был очень крут, и приходилось придерживаться рукой за стволы. Но, поскольку в левой руке я нес автомат, придерживаться пришлось правой, а для этого необходимо было отпустить полы рясы. Как только я сделал это, полы сразу стали цепляться и за кусты, и за камни. Но я справился, спустился, а не скатился под гору. И уже через двадцать шагов после этого встретил солдат. Они несли в лагерь окровавленные тела трех убитых. Погибли два солдата и старший лейтенант Валуев.

– Как там обстановка, батюшка? – спросили меня на ходу, когда я посторонился, чтобы уступить дорогу, перекрестился сам и перекрестил тела.

– Божьей заботой, нижний пост хорошо держится. Хотя с патронами плохо…

– С патронами у всех плохо. Успехи как?

– Полтора десятка бандитов «положили».

– Потери есть?

– Двое убитых. В первом же столкновении, когда на тропе нечаянно встретились. Может, вы и туда за телами сходите?

– Некогда, батюшка… Старший лейтенант приказал сразу возвращаться.

Они прошли мимо, а я поспешил к старшему лейтенанту.

Воронцов встретил меня, сидя на камне. Посмотрел угрюмо и устало, но в общем-то вполне буднично. И прежде чем начать разговор, дождался, когда я на соседний камень сяду. Начал накрапывать мелкий и частый дождь, внешне похожий на водяную взвесь, и из-за этого сильно уменьшилась видимость в ущелье. В такой дождь к любой позиции можно подойти невидимым на дистанцию прицельной стрельбы. Воронцов это, видимо, тоже понял и знаками из какой-то непонятной мне азбуки отослал пулеметчика и солдата с перевязанной головой выше по ущелью, куда-то под вертолет, чтобы наблюдать подходы к недавно сооруженному брустверу оттуда и предупредить о подходе противника заранее. И только потом Воронцов на меня переключился.

– Давай докладывай, отец Валентин, как там дела? – сразу перешел он на «ты», но я против такого перехода не возразил, потому что в сложной обстановке так разговаривать всегда удобнее.

– Меня капитан Павловский прислал, – соврал я без зазрения совести. – Спрашивает, зачем ты обстрелял вертолет?

– Сильно требовательный капитан, батюшка?

– Сильно… До неприличия…

– Я сам хотел бы у Павловского спросить, почему он этот вертолет не обстрелял? – возразил Воронцов, уверенный в своей правоте, в которой я пока еще уверен не был, но уже начал его уверенностью заражаться – старлей, как мне кажется, ничего напрасно делать не будет, он создает впечатление психически очень устойчивого человека. – Мог бы обстрелять хотя бы из стрелкового оружия, чтобы отпугнуть и не пустить дальше. И он, и лейтенант Соболенко… Разведывательные полеты следует пресекать в самом начале, чтобы противник не имел сведений о наших силах.

– Разведывательный полет… – не понял я и от возмущенья рукавами рясы, как ворона крыльями, взмахнул. – Вертолет МЧС… Нас искали и нашли… А мы вместо благодарности пулеметами встретили. Хороша благодарность.

– Ни один вертолет МЧС в такую погоду поднят в воздух не будет. Из личного опыта знаю. Они грозового фронта всегда боятся. Сам слышишь, как громыхает…

В небе в самом деле громыхало то с одной стороны, то с другой. Да и дождик, подобный тому, что наши головы мочил, тоже полетам не способствует, потому что делает видимость, матерь ее, не самой наилучшей.

– А кто же тогда?

– Боевики.

– Да откуда у боевиков вертолет возьмется? – не согласился я.