Сергей Самаров - Стреляющие руины

– Тебя как зовут? – с легкой усмешкой спросил подполковник, останавливаясь. Ему определенная независимость солдата нравилась.

– Василий...

– Так сообщи, тезка, как положено, командиру, что Василий Васильевич желает с ним несколькими словами обменяться.

– Так вас того... Без доклада всегда пускают...

– А ты сюда его вызови... Скажи, я прошу... Погода хорошая, воздух свежий... Пусть подышит, а то засиделся там...

Подполковник Ведьмин знал, что в канцелярии, где стол майора Добровольского, командира поста миротворческого контингента, стоит в тесноте среди других столов, слишком много посторонних ушей, и не хотел разговаривать при всех, при этом не хотел и других офицеров поста обижать своим недоверием.

Солдат, пожав плечами, шагнул к закрепленному на бетонном столбике телефонному аппарату прямой связи и стал звонить. Слов Ведьмин не слышал – отошел к двоим своим офицерам, уже усевшимся на бетонный блок у дороги.

– Сейчас, Василь Василич, он одевается... – в спину ему крикнул солдат. – Я тоже, кстати, Василь Василич...

Подполковник Ведьмин лучше других знал, что обстановка на посту у миротворцев просто не может быть не нервной. Если она не нервная, значит, миротворцы слепы и глухи к окружающему миру. И его слова, офицера военной разведки, тоже до них не дошли. Уже больше недели на временной границе Южной Осетии с Грузией нагнетается и нагнетается напряжение, которое грозит вот-вот прорваться. Провокации происходят одна за другой. Грузины выставили на господствующих высотах снайперов с «дальнобойками», которые ведут планомерную охоту за осетинами, выбирая мужчин, носящих оружие, а если таковой в прицел не попадется, стреляют вообще в кого попало. Было несколько выстрелов и в сторону поста миротворцев. Правда, выстрелы эти пока только давили на психику. Стреляли в стену, в окно, за которым никто не стоял, в бетонный монолит блок-поста, но людей тоже, как все понимали, держали на прицеле. Об автоматной стрельбе и периодически посылаемых из легких минометов минах речи вообще уже и не шло. Дать неприцельную очередь в осетинскую сторону у грузинских военных считалось хорошим тоном. Осетины старались отвечать на стрельбу, но вести дуэль со снайперами они не могли. поскольку имели на вооружении только обыкновенные СВД с очень ограниченной дальностью стрельбы да несколько «винторезов», у которых дальность еще более ограничена. Ни одна винтовка не могла достать грузинского снайпера, расположившегося километра за полтора от границы и чувствующего свою полную безопасность. А пули калибра 12,7 миллиметра, какие обычно и посылают «дальнобойки», раненых практически не оставляют. Осетины несли значительные потери в живой силе, хотя официально никаких боевых действий не велось. Всегда обидно, когда тебя бьют, а ты даже не видишь, откуда, и никак ответить не можешь. Это какую-то безысходность порождает. Чтобы не порождать безысходность в массовом порядке, осетинские силы безопасности выслали группы охотников за снайперами. Нескольких удалось уничтожить, что вызвало ярость грузинской стороны и громкие заявления по дипломатическим каналам – осетины, дескать, совершают рейды на грузинскую территорию, и нагнетают обстановку на границе. А куда уж ее больше нагнетать и как не совершать такие рейды, если жить всем хочется! Но не одни лишь снайперы создавали угрозу. Вдоль границы началось передвижение войск. И это тоже подливало масло в огонь.

Осетинская нервозность передавалась миротворцам. Они тоже чувствовали себя очень неуверенно, желали бы что-то сделать, но что? Не на грузинскую же территорию отправляться! А если бы началось что-то серьезное, миротворцы тоже ничего поделать не смогли бы, поскольку имели практически только ручное оружие – большего миротворцам иметь не положено, плюс легкое автоматическое оружие бронетранспортеров и боевых машин пехоты, которые в горы не пошлешь, поскольку они по скалам ползать не умеют, несмотря на свою повышенную проходимость. Не пошлешь еще потому – и это главное! – потому, что там грузинская территория...

Тяжелая предосенняя гроза висела в воздухе, где-то на горизонте тучи собирались, хотя обычно осень в этих краях наступает поздно...

Что-то могло произойти вот-вот, все понимали, и к этому следовало готовиться...

Майор Добровольский вышел вскоре. На улице было сыро и промозгло, а у майора раскраснелось лицо. Его рабочий стол, как знал подполковник Ведьмин, стоял рядом с печкой, отапливающей одновременно и канцелярию, и казарму, и потому Добровольскому всегда было жарко.