Сергей Самаров - Умри в одиночку

– Я ещё жить хочу, – покраснев от натуги, сквозь кашель отмахнулся Александр Алексеевич. – К врачам попадёшь, если жив останешься, то инвалидом, а мне это ни к чему… Я сам здоровее, чем был, стану… Итак, это надёжнее и даёт нам больше шансов… Я про то, чтобы в глаза не бросаться… Никому…

– Понятно… Мы себя афишировать не любим… – кивнул Матроскин.

– И правильно, капитан… Гордыня – один из смертных грехов… И в работе мешает… Выбрасываем вас одновременно с трёх направлений, предельно далеко друг от друга, чтобы не была заметна со стороны акция по десантированию. Идёте на сближение друг с другом самостоятельно, режим связи открытый для всех трёх групп, услышите один другого, как только сблизитесь… По пути собираете все данные, которые могут вызвать подозрение или недоумение. Маршрут для прохождения несложный – это не горы, это только лесистые предгорья, поэтому в пути никаких эксцессов и задержек планом не предусмотрено. Имейте в виду, если задержка возникнет, ликвидируете отставание за счёт личного графика или как-то ещё, как вам будет удобно. Но входите в район строго по расписанию… Рация для связи со штабом всего одна, сеансы связи ограничены. Кто опоздает в район до первого сеанса, считается не прибывшим к месту… Всё ясно? Повторять не надо?

– Понятно, товарищ подполковник…

– Жалко, что не могу с вами пойти… Я с Медведем в первую чеченскую кампанию встречался. Сдуру поверил тогда в его честность и отпустил…

– Слово держать не умеет? – переспросил капитан Матроскин.

– Не умеет… Хотя мне и говорили, что его тогда так подставили, что выбора не было, но это сути не меняет. Обещал – выполняй, если ты человек мужского слова…

– При встрече, товарищ подполковник, я предъявлю ему ваши претензии…

– Можешь не предъявлять… Мне это уже не интересно. Если он значится в списке на уничтожение, значит, его следует не задерживать, чтобы претензии предъявлять, а уничтожать…

Сообщение в сети Интернет

«Дворовые собаки буквально растерзали припаркованную на одной из столичных стоянок иномарку.

В московскую службу о происшествии сообщил обескураженный сторож парковки на Бакунинской улице. Растерянный охранник пояснил, что на его глазах дворовые собаки напали на автомобиль.

– Они вдруг как с цепи сорвались! Начали кидаться на «Опель», который был на стоянке, – рассказал 34-летний Олег С. – Отогнать их самостоятельно я не смог. Их была целая стая!

Собаки буквально изуродовали иномарку. Псы поцарапали капот автомобиля, погрызли бампер и оторвали нижнюю защиту, после чего разорвали колеса».

– У нас в деревне, помню, мужики как-то, блин, до синих соплей нахрюпались и покатили в соседнее село на таком же вот тракторе-«пукалке»… За самогонкой… – рассказывал командир отделения младший сержант Мишка Игумнов. – Трактор-то маленький, обычно двое в кабине нормально не помещаются, а тут восемь человек влезло, и с гармошкой… Едут с музыкой, поют, глотки у всех после питья тренированные стали – трактор ни хрена не слышно… У нас там места такие… Обычно ментов можно неделю вызывать – бесполезно… А тут по закону, блин, вредности на ментов уж обязательно нарвались, и всех за шкварник и в райотдел вместе с трактором… Мужиков в обезьянник, трактор во двор под забор… Утром менты, любопытные заразы, спрашивают, как восемь человек в кабину поместилось, да ещё с гармошкой… Мужики плечами пожимают, плохо помнят… Им предлагают, ну-ка, попробуйте поместитесь, всех тогда, говорят, без протокола пинком под зад – направлением домой… Стали пробовать, и так, и сяк – ну никак, блин, восемь человек не влезло… Даже без гармошки… Так вот, блин, у тракториста права и отобрали…

Громко во всём отделении никто не смеялся, хотя внизу ещё более громко работал двигатель небольшого колёсного трактора, так называемой «пукалки», и заглушил бы любой смех. Тем более смех с расстояния в пятьдесят с лишним метров.

– Да зачем вам в деревне трактора-то нужны? – невинно спросил рядовой контрактной службы Сашка Венчиков. – Моя нет, чтобы понимает, как говорил недавно один пленный бандюган…

Сашка хитрый и въедливый, всегда с подколом спрашивает и даже речь свою ставит так, словно левой ногой правое ухо чешет. А простоватый и добродушный Мишка обычно на любые подколы попадается и Сашку в ответ никогда не подкалывает, хотя во взводе все знают, что, если Сашку тоже кто-то начинает подкалывать, тот замыкается и теряется, чувствует обиду и словно бы унижение. И надолго замолкает. И того, кто ему ответил на его же манер, больше никогда подкалывать не будет. Но Мишка для таких тонкостей в отношениях слишком прост.