Руслан Самигуллин: Искупая грехи

Выбрав из двух зол наименьшее, девочка бросилась к Алексу и встала за его спиной.

– Наше Агентство никогда не прекращало своё существование, и все те, кого ты когда-либо устранял, так или иначе несли в себе угрозу простым людям.

– Но почему вы решили выбрать именно меня, зачем нужно было столько смертей, пусть и ради предотвращения войны? – с негодованием спросил Алекс, нервно проводя пальцем по спусковому крючку автомата.

– Потому что ты лучший из лучших, в мире есть цели, ради которых смерть нескольких человек, даже абсолютно невинных – ничто, ради общего блага.

– И кто определяет это благо? – спросил Алекс и навёл на него ствол автомата. – Вы так же как и я предстанете на страшном суде божьем, сможете ли вы тогда ответить ему на этот вопрос?

– Все мы так или иначе искупим наши грехи, Алекс, и только тебе решать, чем кончится сегодняшняя ночь, – сказал Глава и бросил пистолет на землю.

Вой полицейских и пожарных серен становился всё более и более громким.

– Если я заберу твою жизнь сейчас, я буду ничем не лучше тебя, и это будет слишком лёгким избавлением для твоей души. Рано или поздно мы встретимся там, и Он рассудит нас, а пока мне нужно идти, ты оставил мне не так много времени, – бросив автомат, сказал Алекс и, взяв за руку Кристину, растворился в бликах утреннего солнца, маленькой кромкой выглядывающего из-за чёрного горизонта.

Глава 24

Держась за руки, они шли по мокрой траве, прямо по середине огромного поля.

– Папа, это правда ты? – спросила девочка, по её личику текли слезы.

– Да, милая, – остановившись, устало ответил Алекс. – Теперь всё будет хорошо!

– Папа, – ещё раз повторила девочка забытое и незнакомое для неё слово.

– Милая, я так сильно люблю тебя, но дальше тебе придётся пойти одной, – чувствуя, как подкатывают слёзы, сказал Алекс.

– Ты должна будешь найти бабушку, она позаботится о тебе и у вас всё будет хорошо, – улыбнувшись, но так и не в силах сдержать слезы, сказал Алекс, смотря в яркие голубые глаза девочки.

– Почему ты не можешь пойти со мной? – непонимающе спросила Кристина, – мы же теперь вместе и ты просто не имеешь права снова бросить меня!

– Милая, прости меня, – сев на траву не в силах больше стоять на ногах, сказал Алекс.

– Иди, – сказал Алекс, переводя дыхание и чувствуя, как ему становится трудно шевелить губами.

– Не оставляй меня снова! – крикнула девочка и со слезами прижалась к нему.

– Прошу тебя, просто иди и никогда не вспоминай этот день, пусть он останется для тебя всего лишь ночным кошмаром, ведь даже самая непроглядная ночь, рано или поздно сменяется рассветом и всё то, что произошло сегодня, померкнет спустя время, словно капля растворится в дожде.

Вытирая слезы, девочка пошла навстречу полицейским автомобилям, несущимся в их сторону, изредка оглядываясь на человека, спасшего её ценой целого мира и собственной жизни, самого близкого человека, который на протяжении всей её жизни был самым чужим.

Алекс лежал на спине и смотрел в небо, на котором проступили маленькие точечки звёзд, пробивающихся через рассеивающиеся облака.

Перевернувшись на бок, он посмотрел вслед уходящей девочки, тому-самому любимому человеку, которому они вместе с Викторией когда-то подарили жизнь и, которую он всё-таки смог сегодня сохранить. Как жаль, что ему не суждено было увидеть, как она растёт, подарить ей заботу присущую только родному отцу. Сколько он наломал дров, так и не вырастив дерева и не построив свой дом.

И без того, еле заметные звезды начинали тускнеть на фоне светлеющего голубым заревом неба. Где-то там, за горизонтом поднималось ярко оранжевое солнце, ознаменовав собой начало нового дня. На смену холодной дождливой ночи приходило тепло и радость дарующие веру в светлое будущее.

Всю нашу жизнь определяют наши поступки, и не знание мгновения её окончания, является наивысшим благом данным человеку.

Послесловие

Даже спустя десятки лет, я до сих пор помню тот самый день, когда у меня, хотя бы на пару часов, минут, мгновений, появился родной человек. Я никогда его не знала и проклинала всю свою жизнь за то, что меня бросили, отказались, наплевали, но всё это было ровно до того дня, когда он, ценой десятков жизней, не пощадив и своей, положив на жертвенный камень свою душу, сохранил мою.