Лев Пучков - Спецы - лучшая проза о борьбе с наркомафией

Однако там воюют тутси и хуту. Поэтому я, безусловно, возмущен до глубины души таким варварством и разделяю всеобщее горе, но… для меня сейчас важнее вечерняя тренировка.

Резюме: человек по сути своей – эгоист. А тот, кто будет утверждать обратное, – демагог и ханжа.

Вот я теперь и думаю: а оно вам надо? Зачем описывать в подробностях, как по-звериному выла Лиза, буквально впав в безумие и неловко пытаясь скованными руками закрыть зияющие раны мертвого Ростовского, – как будто это могло ему как-то помочь? Как бил башкой в стену Петрушин, по-бабьи причитая: бл…, ну что ж ты так, чучело ты х…, всего-то на полсекунды не успел… А что вам, лично вам, даст детально выписанная сцена, когда уже потом, несколько позже, мать Ростовского – интеллигентная, воспитанная дама – вцепилась в лицо Иванова и страшно кричала, пытаясь выцарапать глаза нашему вождю, взявшему у нее живого, здорового сына-красавца и вернувшего труп?!

Короче – не буду. Просто скажу: мы потеряли боевого брата, и у нас горе. Какой там, в гудок, боевой дух, стремление к победе, желание переиграть соперника, азарт, кураж и прочие составляющие любой борьбы! Глубокое уныние и меланхолия, вот так вкратце можно охарактеризовать состояние, охватившее всех нас после гибели Ростовского. Желание отомстить? Ну, не знаю… Кровожадный Вася постоянно бубнил что-то типа «всех убью – один останусь», но все остальные об этом даже и не заикались. И так уложили кучу народу: одиннадцать – один, согласитесь, счет достаточно внушительный, тризна по Валере получилась вполне адекватная…

Особенно остро переживал Костя. Диалог с молодым дураком, убившим себя и угробившим Валеру, огненными буквами врезался в память нашего доктора. Он считал себя основным виновником того, что произошло. Он полагал, что, если бы нашел в последний момент нужные слова, а не стал отстаивать отвергнутое предложение, все могло бы сложиться иначе…

Постфактум.

Когда везли Валеру к матери, позвонил наш обожаемый патрон. Нашелся-таки, хитрый лис.

Витя сообщил, что в связи с непредвиденными трудностями его некоторое время не будет, а нам всем следует немедля пойти в краткосрочный отпуск и взять тур куда-нибудь за бугор. Институт все оплатит. И надо поберечься.

Очень вовремя…

От чего именно беречься, сказано не было, но прозвучал совет: внимательно читать газеты, смотреть телевизор и покопаться в Интернете. И тогда нам все будет ясно – мы умные, сразу догадаемся.

Впрочем, может быть, не все так страшно, как кажется. Вполне возможно, что нас эти проблемы не коснутся…

Иванов сказал, что уже коснулось, и в двух словах обрисовал ситуацию.

Витя был искренне ошарашен. Некоторое время молчал: переваривал и приходил в себя – Иванов уже хотел дать отбой. Однако наш патрон – парень жутко сообразительный и реактивный – быстро взял себя в руки и сказал примерно следующее: он скорбит вместе с нами, мать Валеры не будет ни в чем нуждаться, он все устроит. Сейчас готов помочь чем угодно – деньгами, связями, но лично рядом с нами быть не может, поскольку находится за пределами страны. Далеко за пределами. И возвращаться планирует только тогда, когда все утрясется.

Шустрый мальчуган. Еще вчера вечером ужинал в «Праге», а сегодня – «за пределами».

Иванов не стал говорить грубых слов, сообщил, что мы пока что справляемся сами, и спросил, как связаться, если будет нужна помощь. Витя честно уведомил, что напрямую с ним пока что связаться нельзя, и дал координаты посредника – что-нибудь понадобится, можно звонить в любое время.

Короче – пройдоха. Сначала сам устроился, а уже потом, задним числом, вспомнил о своем «рабочем инструменте». Однако, спасибо, что вообще вспомнил: в нашей ситуации пригодится любая помощь…

Первым делом мы переехали на другую дачу и поменяли телефоны. Дача располагается на берегу Клязьмы, это не так далеко от Москвы, как хотелось бы, но других вариантов я не нашел – среди давних знакомых моей семьи не так уж много товарищей, готовых пускать друзей с компаниями в свои «загородные резиденции».

Обустроились, осмотрелись, взялись за работу: Костя накупил газет, уселся листать, Иванов занялся прозвоном своих проверенных «связей», мы с Лизой в два ноутбука принялись серфить Интернет, а Петрушин с Васей пошли обслуживать технику. Нет, никто не говорил, что нам в ближайшее время придется много и часто кататься. Просто нашим терминаторам надо чем-то занять себя. Для них нет ничего хуже, чем сидеть сложа руки и ждать, когда ситуация урегулируется сама по себе. От такого пассивного времяпровождения перед лицом опасности они впадают в меланхолию на грани депрессии.