Виктор Степанычев - Отель «Ambassador»

– И не напугал, – горько вздохнул Веклемишев.

– Такого напугаешь! – хохотнул Шаку. – Я, собственно, в это дело не лез, только дал команду… Но как мне доложили, что ты моих парней по мостовой размазал, я решил сам тобой заняться. Думаю, устрою этому наглому белому полицейскому показательный урок. Бойцы мои потренируются, ну и тебе… то есть ему… Ну, в общем, наглецу популярно объяснят, что не надо хамить на чужой территории. Кстати, у меня в программе было еще выкатывание и растопка котла.

– А это еще зачем? – недоуменно поднял брови Вадим.

– Как зачем? Тебя варить. Мы же дикари, людоеды… А тут ты появился, Великий Дракон, всю программу праздника чуть не завалил. Нет, никто бы тебя не варил, это так, для смеха.

– Ну ты даешь, Шаку-людоед, шутник йоханнесбургский, – покачал головой Веклемишев. – Так, значит, говоришь, Никитин попросил попугать меня? И заплатил за это?

– А то мне нужен был какой-то русский полицейский. И без того дел хватает.

– Тогда все не то чтобы просто, но логично, – задумчиво произнес Веклемишев, глядя на ровную гладь бассейна. – Если звезды зажигают, значит, кому-то это нужно…

Последнюю фразу он произнес по-русски. Шаку настороженно переспросил:

– О чем ты, Вадим? Что логично?

– Если ты говоришь правду, что ничего не знаешь о делах Никитина, которые меня интересуют, я имею в виду террориста, из-за которого я сюда прилетел…

– Ты хочешь меня обидеть? – искренне возмутился зулус.

– Я верю, что ты говоришь правду, Сэм. Извини, просто я неправильно выразился, – исправился Веклемишев. – Ты не прочь, если я порассуждаю вслух?

– Как хочешь? – пожал плечами Мамба-Шаку.

– Предположим, если ты не хочешь помогать человеку, который для тебя ничего не значит…

– Это ты про меня? – возмутился Шаку. – Как ты мог подумать, что ты для меня ничего не значишь?

– Это я про Никитина, – успокоил его Веклемишев. – Я о том, что если бы он просто не захотел мне помогать, даже если об этом его попросил бывший товарищ, то мог…

– С чистой совестью послать тебя! – с ухмылкой перебил Вадима Шаку. – Аккуратно и подальше.

– Верное направление мысли, – согласился Веклемишев. – Но раз ты согласился помогать и вдруг устраиваешь сложный по постановке спектакль с трагическим прологом, пока непонятной кульминацией и, в принципе, предсказуемым финалом, как ты, Шаку, сказал «аккуратно и подальше», да еще хочешь, чтобы это свершилось побыстрее…

– Длинно говоришь, – перебил его Мамба-Шаку. – Понятно, что этот парень конкретно завязан в деле…

– А даже если не завязан, то явно в курсе событий и не хочет, чтобы подробности пребывания Халифа в ЮАР выплыли наружу.

– Вполне возможно, – пожал плечами зулус. – Никитин делает деньги на всем, на чем можно заработать, не слишком считаясь с законами. Подробности опущу, как-никак мой клиент.

– А у меня была несколько иная информация, – удивленно сказал Веклемишев. – Талантливый организатор, удачливый бизнесмен…

– Так и есть, только в выборе бизнеса бывает неразборчив, – неохотно буркнул Мамба-Шаку. – Потому и мой подопечный.

По большому счету, Вадим никогда не мог понять различия между уверенностью и самоуверенностью. Вроде бы считалось, что уверенность – это обязательно хорошо, а самоуверенность – непременно плохо. По его понятиям, если человек по-настоящему уверен в себе, то как это называть – разницы нет. А ежели он балбес и неряха – в мыслях и делах, таковым и останется со своей само– или просто уверенностью.

К балбесам Гарольда Никитина причислить было трудно, поэтому он нынче проходил по уровню уверенного в себе неряхи. Уж если ты организовал представление, так доведи его до конца, чтобы зрители плакали навзрыд и кричали «Браво!», а не захлопывали актера. Публика понимает, что череп Йорика не настоящий, а пластмассовый и несчастная Катерина вовсе не со страшенного обрыва вниз головой в реку сиганула, а с метровых подмостков на мягкий матрасик прыгнула, но хочет искренне верить и рыдать над разбитой любовью и сердцем сочувствовать терзаниям датского принца.

Никитин же, похоже, решил, что Веклемишева он отшил надолго, изобразив болезного и вручив цидулю с именами неких братьев Яшкуловых. Странно, конечно, но в клинике он на ночь задержался, видимо, для большей достоверности решив заночевать в больничных условиях, но охрану, а точнее – ее видимость, снял.

А кого бояться? Русского гостя, который, по прикидкам самого гостя, для бывшего подполковника КГБ куда хуже татарина? Так Вадим сейчас должен был забиться в свой гостиничный номер и носа из него не показывать. По крайней мере, Шаку-Мамба при Веклемишеве по телефону красочно расписал Гарольду, как он напугал шустрого полицейского из России. Точнее, как планировал напугать. Что ристалище устроил в соответствии с зулусскими народными ритуалами и физиономию самую малость начистил, опять же сварить его на обед хотел, но передумал и отпустил с миром и клятвенным обещанием русского завтра же покинуть пределы Йоханнесбурга в частности и Южно-Африканской Республики в целом. От Шаку Веклемишев и узнал, что Никитин эту ночь проведет в клинике.