Виктор Степанычев - По прозвищу Викинг

– Доктор нам сообщил, что вы быстрыми темпами пошли на поправку и, несмотря на некоторые затруднения, скажем… в движениях, в остальном вполне адекватны.

«Что же тебе надо от меня, сухарь ты четырехглазый», – досадливо подумал Вадим. У него уже появилось предчувствие, что эта преамбула к разговору неспроста и основные гадости еще впереди. На эту же мысль наводил и вид Олега Петровича – смущенно-напроказивший. Таким он его видел впервые.

– Вадим Александрович, прежде чем перейти к основной части нашей беседы, хотелось бы услышать ответы на некоторые интересующие нас вопросы. Вы не против?

– Пожалуйста, задавайте, – пожал плечами Вадим.

Станислав Сергеевич внимательно посмотрел на него:

– Вы, будучи в Сьерра-Марино, получали деньги с некоторых счетов в Цюрихе и Штутгарте? Если да, то какие суммы? Откуда вам стали известны номера и коды? И последнее – на какие цели ушли эти деньги?

Вадим был несколько удивлен этими вопросами. Он думал, что речь сразу зайдет о гибели Осколовых и участии в нем Паши Панфилова. Но раз речь зашла об этих деньгах, он подробно рассказал о требуемом. В том месте, где шла речь о передаче Пашей записки от Николая Владимировича, Стариков перебил его. Он достал из папки листок бумаги и показал Вадиму:

– Не эта ли записка?

На небольшом листке были напечатаны знакомые номера и коды счетов, с которыми он работал.

– Нет, – отрицательно покачал головой Вадим. – Там еще был текст, в котором Николай Владимирович просил исполнить меня его просьбу. И ту записку я сжег, как он и просил.

– Перескажите, пожалуйста, подробнее, что там было написано, – попросил Станислав Сергеевич и переглянулся с Олегом Петровичем.

Вадим почти дословно помнил текст записки и без труда передал ее содержание. Лицо Старикова во время рассказа оставалось спокойным и бесстрастным.

– Еще одна просьба. Вспомните, пожалуйста, ваш последний разговор с Николаем Владимировичем, состоявшийся здесь, в больнице.

Это также было нетрудно. Вадим очень хорошо помнил ту встречу и рассказал подробно и о ней.

– Так вы говорите, Осколов назвал случившееся «семейным делом»? – после долгой паузы сказал Станислав Сергеевич, и уголки его рта дрогнули в горькой усмешке. – Что же, пусть будет так… С чего бы нам лучше начать? – Он посмотрел на Деда, но тот лишь пожал плечами.

Стариков кивнул стоящему в сторонке молодому человеку:

– Поставьте кассету в видеомагнитофон. – Потом еще немного помолчал и поднял глаза на Вадима. – Эту записку с номерами счетов мы нашли у вас дома. Вас это не удивляет? – и, не дожидаясь ответа, продолжал: – Правда, на замке нам все же удалось обнаружить следы вскрытия, и после ваших слов можно допустить, что она могла быть подброшена. Для чего? Давайте попробуем разобраться вместе.

Он достал из папки фотографию.

– Вы знаете этого человека?

Вадим вгляделся в полное лицо мужчины. Оно показалось ему знакомым, но где он его видел, вспомнить не мог.

– Это лечащий врач Николая Владимировича, – помог Вадиму Стариков. – Вы должны были встречаться с ним при посещении Осколова. Его нашли мертвым в подъезде своего дома через два дня после смерти Николая Владимировича. Все говорило о том, что на него было совершено нападение с целью ограбления.

– Мне это ни о чем не говорит, – пожал плечами Вадим.

– Я знаю, – сухо сказал Стариков. – Давайте, я зачитаю выдержку из протокола одной очень интересной экспертизы. Вот она: «Исследования показали, что генетические коды эксгумированных тел не совпадают, и поэтому их родственные связи не подтверждаются».

– А это к чему?

– Подождите немного, и вы все узнаете, – сказал Станислав Сергеевич, обращаясь к молодому человеку: – Алексей Иванович, запустите, пожалуйста, кассету.

На экране телевизора замелькали разноцветные полосы и появилось лицо Паши Панфилова.

«…он был сильно встревожен тем, что мальчишка журналист слишком близко подобрался к его делам по Германии, и дал команду на ликвидацию. Я созвонился с Димой и предложил ему материал по армейцам. „Дипломат“ с зарядом положил в камеру хранения…»

– Перемотайте, пожалуйста. Это идут показания по давним событиям – к нашему делу они не относятся, – сказал Стариков молодому человеку. – Найдите то место, где он рассказывает о совещании.

Молодой человек пощелкал пультом, перематывая кассету, и на экране опять появился Панфилов.

«…В августе прошлого года, во время отпуска Валерия, на даче состоялось совещание с моим участием. На нем, кроме Николая Владимировича и Валерия Николаевича, присутствовала и его жена Татьяна Леонидовна. Я так понял, что с ними Николай Владимирович уже обсуждал эту тему, так как речь шла чисто о технической стороне дела. Валерий Николаевич и особенно его жена, чувствовалось, были несколько не в себе, расстроены, но возражений от них не поступало. Были определены сроки исполнения, роли каждого, суммы, в общем, все основные наметки плана…