Виктор Степанычев - Пули над сельвой

– Для чего вы нам все это рассказываете? – вмешалась в разговор София. – Мы мирные путешественники…

– Из солидарности! – гордо выдал «фермер». – Эти ублюдки, еще раз простите, сеньора, за грубое слово, не стоят и пальца цивилизованного человека. Дикарям плевать, что вы мирные путешественники. Вы для них – белые! И чужаки! Попадетесь под горячую руку, и вам несдобровать.

– А откуда вам известно, что мы цивилизованные люди? – наморщила носик София. – Может, мы тоже дикари?

– Сеньора, вы меня обижаете! – широко улыбаясь, протянул «фермер» и покосился на запястье Софии, из-под рукава куртки на котором выглядывали крохотные часики. – Я еще в силах отличить бриллиант от стекляшки и штампованную баранью подделку от настоящей крокодильей кожи, – хитрый взгляд мужчины скользнул на сумочку женщины, висящую на ее боку. – Да и костюм вашего спутника куплен явно не на распродаже дешевых вещей, как и его туфли.

Похоже, термин «цивилизованный» этот человек несколько путал с понятием «состоятельный». А возможно, для него оба этих слова были равнозначны.

– А вас, сеньор, не страшит, что мы именно те, на кого жители Матувельо собираются организовать охоту? – уперся в «фермера» взглядом Веклемишев.

– Не боюсь, – покачал головой «фермер». – Если сеньора и проходит по приметам, то на разыскиваемую женщину совсем не похожа. Нет в глазах испуга и затравленности, да и коленочки не дрожат. Собственно, и вы на серийного убийцу не тянете.

– Это почему, – возмутился Веклемишев. – А вдруг?…

– Глаз у меня наметан, – хитро прищурился мужчина. – Ну и еще помимо глаза… Заместитель нашего начальника полиции мой хороший знакомый. И он мне на ушко шепнул, что убийца как бы и не совсем убийца, а просто им весьма интересуются ребятишки из так называемой геофизической экспедиции, которая как бы и не совсем экспедиция…

– И что из всего высказанного вами следует, сеньор? – сухо спросил Вадим.

– А из этого следует, что один цивилизованный человек имеет право пригласить к себе в гости не менее цивилизованного человека, – широко улыбнулся «фермер». – Особенно, если этому второму, точнее – вторым, грозят крупные неприятности. Разрешите вам представиться: Хенрик ван дер Холст, местный землевладелец. Мои предки прибыли в эти благодатные края из Голландии полтора века назад.

«Потомственный колонизатор, – определился с „фермером“ про себя Веклемишев. – Похоже, в нем на генном уровне заложена ненависть к индейцам. То-то они для этого Хенрика не иначе как „дерьмо“, „дикари“ и „ублюдки“.

– София Санчес де ла Котес, предприниматель, Парагвай, – коротко и несколько небрежно выдала женщина.

– Вадим Веклемишев, сотрудник торгового представительства России в Парагвае, – он учтиво склонил голову перед новым знакомым. – Извините, но фамильные отличия, такие как ваши «ван дер» и «де ла» на моей далекой родине не в ходу.

– Титульные приставки в наше время не имеют серьезного значения, – заверил его «фермер». – Так я могу надеяться, глубокоуважаемые сеньора София и сеньор Ва…дим, я, кажется, не ошибся в произнесении вашего имени, что вы принимаете предложение погостить некоторое время в моем скромном жилище? Не знаю, смогу ли я, замшелый провинциал, угодить вам, но горячую ванну и плотный завтрак гарантирую.

– Боюсь, что у нас нет выбора, – со вздохом ответил Вадим. – Жители Матувельо сейчас… чересчур возбуждены и вряд ли мы можем рассчитывать на их гостеприимство.

– Горячая ванна – что может быть лучше! – мечтательно произнесла София. – Я согласна.

– Тогда прошу в экипаж, – расплылся в неимоверно широкой улыбке сеньор Хенрик ван дер Холст и величественно повел рукой в сторону «Доджа». – Через сорок минут мы будем на месте.

Сплав мягкого «сеньор» и рубленого «Хенрик ван дер…» слух не резал, однако между собой и простоватой внешностью нового знакомого сочетался, как коза с гармонью. Но совсем не это беспокоило Веклемишева. При всем добродушии и улыбчивости ван дер Холста его глаза жили словно сами по себе. Может, Вадим был не прав, но он ощущал подсознанием – холод, если не жестокость, застывшие в глубине зрачков «фермера». Не так уж прост был этот человек, и расслабляться с ним не стоило.

Его, похоже, не удивили скупые, но впечатляющие в этой глуши сведения о Вадиме и Софии. Можно подумать, что раз семь на дню ван дер Холсту встречаются на дороге в Матувельо крутой предприниматель из Парагвая и сотрудник российского торгпредства. Как ни кинь, а этот человек прекрасно понимал, что они именно те самые беглецы из приземлившегося на старом аэродроме «Боинга», на которых местные жители устраивают облаву. И менее всего верилось в альтруизм «цивилизованного» человека. Однако из двух зол выбирают меньшее, и это меньшее на данный момент олицетворял Хенрик ван дер Холст.