Виктор Степанычев - Свободный охотник

Версия, конечно, очень неприятная, однако имеющая полное право на существование. Тщательно обдумав, прокрутив со всех сторон эту тему, Станислав отправил ее на дозревание в подкорку в раздел «к сведению» и мыслями вернулся к делам насущным. Версии версиями, но сейчас его больше заботило скорое будущее, а не ближайшее прошлое.

Лежа на жестких нарах, Гордеев прикидывал возможное развитие событий, просчитывал варианты… Ничего путного не выходило. По-любому он обречен на смерть. Никаких шансов на счастливое избавление. Правда, во всей этой тяжкой круговерти радовало то, что Станислав в настоящий момент нужен всем и нынешней ночью его вряд ли придушат, чтобы избавиться от ненужного свидетеля. С этой оптимистической мыслью, когда окошко под потолком стало совсем темным от опустившихся на землю сумерек, он и заснул.

Правда, перед тем как погрузиться в сон, Стас все же выбрал для себя дальнейшую линию поведения. «Прямо пойдешь – головы лишишься…» – не это ли его судьба. Время покажет!

Его разбудили очень рано лязгом распахнувшейся металлической двери и гортанным выкриком на незнакомом языке. Часы, как и все остальное имущество, у Гора конфисковали во время ареста, однако серость за решеткой и полутьма в камере придали ощущение времени. Черный тюремщик, не заходя внутрь, поставил на пороге кружку, накрытую большой черной лепешкой. Надо полагать, это был завтрак. Дверь с шумом захлопнулась, и в камере опять стало тихо.

Гордеев потянулся, разминая затекшие от лежания на голых досках мышцы, и рывком сел на нары. Он покрутил головой, массируя шею, затем поднялся и стал разминаться.

Плечевой пояс… поясничный… нагрузка на ноги… В завершение зарядки – короткий, но энергичный бой с тенью.

Почувствовав легкую испарину, Стас прекратил занятия. Во-первых, он уже размялся, а во-вторых, потное тело требовало соответствующих процедур, а с водой в камере было напряженно. После беседы с генералом Муагабом ему разрешили умыться и вволю напиться ржавой воды из-под крана в общем туалете. Возможно, его позже проводят в клозет, а может, и нет, с местными порядками Гордеев еще не освоился.

Станислав внимательно изучил содержимое алюминиевой кружки и лепешку. Ни то ни другое особых опасений у Гора не вызвало. Лепешка была черствая, но не заплесневелая. В кружке же плескалась жидкость, которую не составляло труда идентифицировать по цвету и запаху. Это была вода, явно не кипяченая, вероятно, добытая из-под того же крана в туалете…

Капризничать в данном заведении не полагалось, тем более что последний раз Гордеев принимал пищу почти сутки назад. Они с Форманом перед выходом на акцию плотно позавтракали в кафе неподалеку от гостиницы. С тех пор во рту у Стаса не было и маковой росинки. Желудок активно давал знать, что ему скучно без еды. Поэтому Гор быстро и с аппетитом сгрыз черствую лепешку, запивая ее теплой водой из кружки.

Сделал это он вовремя. Станислав еще дожевывал нехитрый завтрак, как дверь опять распахнулась и в камеру вошли трое.

Один из них был уже знакомый узнику толстый тюремщик, охаживавший его накануне резиновой дубинкой. Но сегодня не он являлся главным лицом мизансцены, а двое в штатском. Один из черных «шпаков» буркнул что-то толстяку и тот, отстегнув с пояса наручники, на плохом английском приказал Гордееву вытянуть перед собой руки. Ему ничего не оставалось, как подчиниться приказу. Стальные браслеты захлопнулись на запястьях. Станислав с удовлетворением отметил, что руки за спину не заломили, что давало относительную свободу движений.

Его провели по коридорам тюрьмы во внутренний двор. Там их ждала машина и еще двое в штатском, точные клоны конвоиров Гордеева. Автомобиль был все тот же, черный с мигалкой и ревуном на крыше фургона, на котором его вчера сюда привезли. Стас остановился перед распахнутой дверью машины, чтобы утренним прохладным воздухом проветрить легкие после застоявшейся тюремной атмосферы. Однако подышать ему толком не дали. Сильный толчок в спину и резкий злобный окрик одного из сопровождающих заставил Гора забраться в фургон. Трое «шпаков» залезли следом. Дверь захлопнулась, машина тронулась с места, унося Гордеева в неизвестность.

Ехали они недолго, не более десяти-двенадцати минут. Фургон остановился, послышался несильный скрежет металла по металлу. Надо полагать, это перед «воронком» открывали ворота. Машина тронулась, звук двигателя усилился, видимо, отразившись от стен… Но вот опять заработал в прежнем режиме, но буквально на секунды. Автомобиль остановился, мотор заглох.