Виталий Гладкий - Жизнь взаймы

– Как это – исчез?

– Очень просто. Сказал жене, что едет по делам, сел в машину – и как сквозь землю провалился.

– Плохо искали.

– Что вы! – разгорячился Ползиков. – Александр Игнатьевич – уважаемый в городе человек. У нас серьезная фирма, работаем с заграничными партнерами. Его до сих пор усиленно ищут. Жена не жалеет на это никаких денег.

– Жена?

– Ну да, у него есть жена и сын шести лет. Анна Григорьевна после исчезновения Александра Игнатьевича возглавила фирму.

– Может, она и поспособствовала тому, что ее муж как сквозь землю провалился?

– Как вы можете такое говорить!? – возмутился Ползиков. – У них любовь, это все наши знают. Она бедная сама не своя до сих пор.

– Извините. Я просто высказал одну из версий. Ведь не секрет, что иногда так бывает. Деньги – в особенности большие – портят человека.

– Согласен. Но только не в этом случае. Они жили душа в душу.

– В нынешние времена эта семейная формула, по-моему, не сильно котируется.

– Вы правы. Перед вами человек, который испытал все "прелести" семейной жизни в полной мере. Теперь я холостяк, чего и всем здравомыслящим людям желаю.

Ползиков заразительно рассмеялся. Паленый тоже не удержался от улыбки.

– Но все равно я настаиваю, что Князевы жили дружно, – с уверенностью продолжал Ползиков. – Следователь опрашивал и соседей, и друзей, и родных Анны Григорьевны… Свидетели в один голос подтверждали, что ни разу даже не слышали о каком-либо семейном скандале.

– Возможно, у Анны Григорьевны был какой-то воздыхатель…

– Что вы! Она и сейчас от мужиков шарахается, как черт от ладана. А женщина Анна Григорьевна видная – красивая, богатая. Но! Никаких тусовок, выездов на природу, разных там ути-пути… Анна Григорьевна очень серьезная женщина, замкнутая в себе. Она сильно переживает исчезновение мужа.

Ползиков исподлобья бросил на собеседника какой-то странный взгляд. Паленый почувствовал беспокойство. "Нужно уходить… – подумал он. – Но не так быстро. Этот Игорек – неглупый парень. Он так и не поверил мне до конца. И, ясное дело, ему очень хочется заглянуть в мой паспорт. Чего нельзя допустить ни под каким видом…"

Он встал, надел куртку и сказал:

– Все-таки стакана чаю маловато для полного счастья… – Паленый выразительно похлопал себя по животу. – Схожу-ка я в ресторан. Проводница раздразнила мое воображение своими россказнями о разных вкусных вещах и, как следствие, разбудила зверский аппетит. Не хотите составить компанию?

– Нет! – быстро ответил Ползиков. – Я тут… постерегу вещи.

– И то верно. Вам пивка принести?

– Буду признателен.

– Тогда ждите. Думаю, минут за сорок управлюсь.

С этими словами Паленый, с трудом удерживая равновесие, – вагон кидало из стороны в сторону как телегу на ухабах – пошел в направлении вагона-ресторана.

Выйдя в тамбур и убедившись, что он пуст, Паленый слегка приоткрыл дверь. В образовавшуюся узкую щель он увидел, что Ползиков вышел из купе и смотрит в его сторону.

"Да, точно не поверил, – подумал Паленый. – А значит, будет проверять. Скорее всего, обшмонает мою сумку…"

За свой багаж он не беспокоился – там лежал минимум вещей. И никаких документов или записей. Паспорт и деньги находились при нем, во внутреннем кармане куртки.

Немного успокоившись, Паленый зашел в вагон-ресторан, где и просидел почти час. Ему очень не хотелось возвращаться в купе под пристальные недоверчивые взгляды Ползикова.

Но время шло, и Паленый, сокрушенно вздохнув, отправился обратно. В руках он нес четыре бутылки пива и два пакетика с вялеными кальмарами.

– Сколько с меня? – потянулся в карман Ползиков.

– Нисколько. Я угощаю, – сделал широкий жест Паленый.

– Спасибо, я ваш должник… – Ползиков загадочно улыбнулся.

Паленому показалось, что его сосед по купе чем-то сильно взволнован, но не придал этому должного значения. Они пили пиво, болтали о погоде, политике и о других, самых разных, вещах, вплоть до инопланетян, недавно посетивших Муходранский район в Тмутараканской области; короче говоря, успешно убивали время.

Приближалась большая узловая станция. Паленый чувствовал, как где-то внутри него нарастает беспокойство.

Он никак не мог понять причину сильного дискомфорта, который выводил его из равновесия. Паленому вдруг показалось, что он со всех сторон окружен врагами и нужно идти на прорыв. Это новое, непонятно откуда возникшее чувство, заставило его собраться и принять решение.