Виталий Гладкий - Жизнь взаймы

– Володя, о своих переживаниях поведаешь потом, за рюмкой водки. Что он тебе сказал?

– Он сказал "Передай Ворону, что я приду. Пусть ждет".

– И все?

– Все.

– А что было потом?

– Потом он исчез. Испарился. Был – и нет. Я даже шагов его не услышал. Обернулся – а там какая-то девица садится в машину.

– Надеюсь, ты поспрашивал ее насчет нашего общего "друга"?

– Конечно.

– И она ничего не заметила.

– Откуда вы знаете? – удивился Володя.

– Предполагаю. Это в женской натуре заложено. Будь у тебя за спиной дама со "шмайсером", девица описала бы и ее прическу, и лицо, и помаду на губах, и в чем она была одета, и даже сколько стоит ее шмотье и в каких бутиках оно куплено.

– Ну… наверное…

– Не наверно, а точно. Закон женской диалектики. А потом ты сел в машину и уехал…

– Что мне еще оставалось делать?

– Верное решение, – одобрил Паленый. – Судя по всему, это очень опасный тип. Начни ты искать его, неизвестно чем обернулась бы для тебя эта инициатива. Впрочем, он был уверен, что ты не сделаешь такую глупость.

– Почему вы так думаете?

– Володя, он знает о нас ВСЕ. В том числе и про охранников – сколько их, расписание смен, где они служили, с кем и где живут, как себя поведут в экстремальных ситуациях… Ну и так далее. Это профи. Очень серьезный противник. Он ничего не делает с кондачка.

– А как насчет того, что он по вас промахнулся? – не без ехидства спросил Володя.

– Это меня как раз и смущает. Подозреваю, что промахнулся он НАМЕРЕННО. Уж не знаю, из каких соображений…

– Александр Игнатьевич! – возмущенно воскликнул Володя. – Что вы такое говорите!?

– Я анализировал ситуацию много раз. И понял, что снайпер мог убить меня много раз, пока я прохлаждался на скамейке. Он выстрелил только тогда, когда я ПОЧУЯЛ его присутствие. Да, именно так – не увидел, а почуял. Это уже потом, когда я обернулся, мне показалось, будто крона одной сосны стала гуще… ну, в общем, какая-то не такая. Там он и сидел, как потом выяснилось.

– Бред какой-то…

– Возможно.

– Но ведь у него был на вас "заказ"! Он не мог его не выполнить, не имел права.

– Верно. И все-таки он не стал меня убивать.

– Почему?

– Трудно сказать… Возможно, он большой любитель игры в кошки-мышки.

– Как это?

– Есть такие типы. Им важно довести своего будущего "клиента" буквально до сумасшествия. Просто убить человека ему мало. Это неинтересно. Нажать на курок может и дурак. Но вынудить противника метаться в поисках спасения, заставить его каждую минуту ждать смерти, которая может появиться в любом обличье, – это для таких индивидуумов кайф.

– Садист… – злобно пробормотал Володя.

– Не совсем так. Просто таким образом он пытается сам себе казаться сверхчеловеком, властелином человеческих судеб. Для него нет никаких преград – ни моральных, ни физических. Это машина для убийства, но машина мыслящая, которой флюиды страха будущей жертвы значат больше, нежели деньги.

– Мать твою!.. – выругался Володя и сплюнул. – Я сам не подарок, видел много крутых парней, но чтобы так…

– Все это заскоки человеческой психологии. Маниакальный психоз.

– Точно маньяк… Ничего, я этого гада все равно достану. – Володя скрипнул зубами.

– Боюсь, что не получится. Он уже все просчитал, и ты в его планах не значишься. Так что лучше тебе побыть в стороне. Это моя проблема. Личная.

– Но как же…

– Считай, что это мой приказ. Игра пошла в открытую. Ему нужен я и только я. Уж не знаю, зачем и почему.

– Он назвал вас Вороном, – осторожно сказал Володя. – И тот снайпер, которого мы прихватили, тоже говорил… Правда, я не очень понял.

– А я – тем более. Что-то за этим кроется. Все дело в моей памяти. А она пока молчит. Но я думаю, что скоро все станет на свои места. Финал не за горами.

– Но ведь он убьет вас!

– Ты сколько раз под смертью ходил?

– Ну… много…

– Сильно боялся?

– Не очень. Скажем так – опасался. Да и недосуг мне было в такие минуты думать о чем-то постороннем. Замешкался, зевнул – получи пулю.

– Вот и я опасаюсь. Но ему испугать меня не удастся. Напуган – значит, побежден. Это изречение старо, как мир. Мне как-то до лампочки его сеть. Иногда и паук становится жертвой в своей же паутине. Это когда ему попадается не безобидная бабочка, а, например, шершень.

– Что ж, мое дело предупредить. Я пошел… – Мрачный Володя направился к выходу. – Да! – Он резко остановился и хлопнул ладонью себя по лбу. – Чуть не забыл. Голова садовая… Клин передал, что сегодня должен быть интересный материал. Скорее всего, к вечеру.