Виталий Гладкий - Жизнь взаймы

– Наверное, замечтался, – добродушно заметил Паленый. – Это неудивительно – сегодня классная ночь.

Он так сказал, чтобы не уязвить профессиональную гордость Володи, который втайне считал, что ему мало найдется равных среди спецов его профиля. Эту "ахиллесову пяту" – чересчур большое самомнение – Паленый подметил у своего напарника сразу.

– Ничего подобного, – возразил Володя. – Я был как одно большое ухо и как зоркий глаз циклопа. И все равно не слышал ни малейшего шороха.

– Говорю тебе, так бывает. Думаешь, что бдишь, а на самом деле пребываешь в отключке. Я читал об этом в какой-то газетенке. Человеку кажется, что минула всего лишь секунда, а на самом деле и минута прошла, и две, и больше. Какой-то временной парадокс. Там было и объяснение, но я в нем ничего не понял.

– Возможно… – Володя все еще пребывал в сомнениях.

– Все, нам пора, – сказал Паленый, взглянув на часы. – Прежде чем зайти в здание, мы должны хорошо осмотреться. Плохо, что нам раньше не удалось там побывать.

– Дом как дом. Прыг-прыг по лестнице и на чердак.

– Верно. Вот только одна беда – мы не знаем, в каком месте снайпер устроит засаду.

– По темноте не проверишь…

– Да. А когда рассветет, будет поздно.

– И что нам тогда делать?

– Поехали, додумаем на месте…

"Фольксваген" они оставили на охраняемой стоянке. Несмотря на позднее время (или раннее – кому как), там было достаточно оживленно. Машины въезжали, выезжали, какие-то подвыпившие парни куролесили и ссорились с охраной, лаяли сторожевые псы, в салоне "джипа" орал во всю ивановскую магнитофон…

В общем, городская ночная жизнь била ключом даже в таком, по идее, сонном месте, как автостоянка, спальное место для уставших за день машин.

Поэтому Паленый и Володя не боялись, что сторожа заприметят их в этом бедламе. Но с другой стороны, они не собирались делать ничего противозаконного, так что особо и не таились.

За домом наблюдали битый час. Володя уже совсем извелся, но Паленый был настойчив – сидеть и смотреть. Перед этим они два раза обошли вокруг здания, чтобы понять, откуда должен прийти снайпер ("Если он придет…" – бурчал Володя, который все равно не верил в затею Паленого).

Наконец, убедившись, что ни снаружи дома, ни внутри как будто ничего подозрительного нет, Паленый и Володя начали подниматься по лестнице.

На удивление, она была достаточно чистой и не сломанной; отсутствовали только перила. Они решили окопаться на чердаке. Если снайпер не поднимется на верхотуру, значит, им придется по светлому осматривать каждый этаж – один за другим, начиная сверху.

– Хорошо бы взять его живым… – мечтательно сказал Володя.

Они сидели неподалеку друг от друга. Перед этим Паленый лично обследовал с ручным фонариком весь чердак, тщательно приглядываясь к каждой мелочи. (Володя в это время сторожил вход).

Но что-либо заметить ему не удалось. Он лишь спугнул двух бездомных котов-дуэлянтов, которые как раз собрались выяснять отношения.

Хорошо, что дом в плане небольшой, думал Паленый, пробираясь через завалы канцелярских папок и скоросшивателей. Наверное, для архива приказавшего долго жить социалистического учреждения не нашлось другого, более приличного, места и его снесли на чердак. Он стал не нужен людям так же, как и сама советская власть.

– Да. Только зря не рискуй. Нам не нужно, как ментам, сначала делать предупредительный выстрел в воздух. Похоже, этот тип весьма решителен и опасен. Сначала бей, а разбираться будем потом… если он выживет.

– Понял…

Время тянулось как резина. Паленому ждать было легче – он углубился в невеселые мысли, продолжая анализировать создавшуюся ситуацию. Что касается Володи, то парень сидел как на иголках.

– Закурить бы… – сказал он, массируя затекшую ногу.

– Нельзя.

– Знаю. А все равно хочется. Резинку пожевать, что ли?

– Ни в коем случае.

– Почему? Это же не сигаретный дым, который можно унюхать за сто метров.

– У жвачки тоже есть запах, притом сильный. Особенно хорошо его слышно утром, когда у человека обостряется обоняние. Пожуешь, и весь чердак начнет пахнуть малиной или мятой. А для опытного человека, коим несомненно является снайпер, такое амбре сродни удару под дых. Ведь он весь как туго закрученный комок нервов. Спокойствие приходит лишь тогда, когда позиция оборудована, а объект уже сидит в перекрестье оптического прицела.

– Откуда вам все это известно?

– И мне это хотелось бы знать, – улыбнулся Паленый.