Виталий Гладкий - Кровь за кровь

Первый пионерлагерь оказался пустышкой. В прямом смысле этого слова. Его так здорово опустошили жители окрестных сел, что от бывшей детской здравницы остались лишь длинные приземистые здания, зияющие черными провалами окон без рам. Все, что можно было разобрать и стибрить, ушлый народец разобрал и украл, а что не смог унести – сжег.

Сгорела и сторожка – наверное, в первую очередь, чтобы сторож не мешал. Только корпуса, сложенные из толстых бревен, пока стояли как памятники бесхозяйственности и общего упадка. От забора остались одни столбы и массивные металлические ворота – уж очень они были ржавыми. Даже на металлолом не годились.

Зато рядом, где-то в пятидесяти метрах, нас встретил трехметровой высоты новенький забор, еще пахнущий свежей древесиной, хотя его поставили как минимум года два назад.

Строганные доски собирались в паз, потому между ними не было щелей. Мы прошли вдоль забора до самого озера с надеждой обойти его по воде, но там нас ждало глубокое разочарование – дальше тоже была изгородь из заостренных вверху металлических прутьев; она тянулась по дну еще метров на двадцать, до большой глубины. Поскольку нырять в ледяную осеннюю воду ни у меня, ни у Плата желания не возникало, мы, тихо матерясь сквозь зубы, возвратились обратно, по ходу осматривая забор – нет ли где небрежно забитого гвоздя, чтобы пустить в ход купленный на рынке инструмент.

И, ясное дело, нашли. Возиться с досками пришлось долго: мы не хотели шуметь и в то же время у нас были некоторые трудности, связанные с особенность соединения в паз. Чтобы проделать в заборе "калитку" шириной семьдесят сантиметров, нам довелось выдернуть уйму гвоздей, освободив тем самым около двадцати досок. Зато потом все пошло как по маслу. И спустя час мы уже находились на подозрительной с нашей точки зрения территории. Можно было, конечно, упростить задачу и перелезть через забор, но кто мог дать гарантии, что он не находится под бдительным присмотром видеокамер и не имеет какой-нибудь контактной сигнализации? Никто. Потому я решил не рисковать и не переть буром без нужды. Аккуратно раздвинув доски, закрепленные сверху на одном гвозде, мы пролезли в образовавшееся отверстие и очутились, как я и рассчитывал, в кустах.

Посмотрев за спину, я удовлетворенно хмыкнул – доски возвратились на свои места и только очень опытный глаз мог заметить нарушение периметра.

Это тоже был пионерский лагерь. Но как же он разительно отличался от своего обнищавшего соседа! Обшитые строганной вагонкой корпуса покрашены, дорожки посыпаны крупнозернистым речным песком, окна хорошо отмыты и с тюлевыми занавесками, а на крыше двухэтажного административного здания белела круглая тарелка телевизионной антенны. Возле причала на мелкой волне качалась небольшая моторка, а возле ворот виднелся темный лоснящийся бок легковой машины; из-за тумана я не мог точно рассмотреть ее марку, но мне показалось, что это "мерседес".

– Что дальше? – шепотом спросил Плат.

Без оружия он чувствовал себя неуютно, а потому нервничал.

– Пока будем держаться вместе, – так же вполголоса ответил я своему другу. – Для начала проверим пляжные постройки и причал. Я подозреваю, что там есть пост. А враг в тылу нам совершенно не нужен. Кроме того, моторка – надежное средство, чтобы вовремя свалить отсюда, если у нас ничего не получится. Потому не мешало бы ее проверить: она только для антуражу или в рабочем состоянии?

– Согласен. Ты прав…

Еще как прав, подумал я. В любом деле спешить нужно помаленьку и учитывать самые разные нюансы. Тем более, когда на кон поставлена твоя жизнь.

До причала мы добирались ползком, прячась за деревьями и кустами. Нам здорово помогал туман, который и не думал рассеиваться. Плату я отдал на всякий случай гвоздодер, рассудив, что мне и кулаков хватит. Все-таки в спецназе меня кое-чему научили…

Похожая на газетный киоск будка рядом с причалом привлекла мое внимание сразу. Она была застеклена и располагалась в очень удобной стратегической точке территории лагеря. Из будки хорошо просматривался весь пляж и озеро, а также большая часть лагеря, не занятая постройками. И я не ошибся в своих предположениях – уже в десяти метрах от нее в ноздри шибанул такой дух, что мне захотелось немедленно ткнуться носом в землю. Из крохотной форточки несло табачным дымом, крепким мужским потом и еще чем-то противно-кислым – будто там собирали остатки пищи, предназначенные на корм свиньям.