Виталий Гладкий: Наперегонки со смертью

О, чудо – "безутешная" вдова вдруг покраснела! Нет, все-таки художественное слово имеет большую власть над человеческими душами…

– А пока они развлекались в королевской постели под балдахином, возвратился принц, прервав государственный визит, – продолжал я свою "балладу". – Доброжелатели сообщили ему, что его супруга теряет свою честь с умопомрачительной быстротой и производительностью. Пришлось паладину спасться от сановного и очень разъяренного рогоносца даже без порток. Вот тут-то и случилось страшное злодеяние. В то время, как потерявший голову и к тому же совершенно голый паладин висел, цепляясь за балкончик алькова принцессы, некий басурман, прятавшийся в потайной комнате дворца, выскочил из своей норки и завалил принца как охотник сохатого, нашпиговав его свинцом со знанием дела и от всей души. Потом этот сукин сын бросился искать рыцаря-любовника, чтобы и его присоединить к почившему принцу. Это чтобы изобразить случившееся так, будто принц и рыцарь в порыве любовной разборки застрелили друг друга. Но паладина, к огромному удивлению интриганов, и след простыл. Ландскнехту-убийце не осталось ничего другого как быстренько слинять, а принцесса, ожидая вызванных кем-то стражников, поставила себе несколько синяков, расцарапала колено, чтобы вымазать кровью постель, и порвала свою одежду, дабы изобразить паладина еще и насильником.

Вот такая получилась мизансцена перед приходом стражи…

Мои благодарные слушательницы превратились в две мраморные статуи. Между прочим, очень красивые статуи. По-моему, они даже перестали дышать. Живыми остались только глаза – огромные, что в одной, что в другой, и влажные как у благородных газелей. Мое бедное сердце вдруг затрепетало и мне очень захотелось, чтобы время вернулось вспять.

Увы…

– Дело в том, что, услышав выстрелы, испуганный рыцарь совершил настоящий подвиг.

Нет, он не стал сражаться с наемником-басурманом, который показался ему огнедышащим драконом, – что сделаешь без меча и панциря, а тем более без пищали?

Паладин решил временно отступить, чтобы потом наказать неизвестных злодеев. Что он и сделал, ловко вскарабкавшись по отвесной стене на балкон другой красавицы, подруги принцессы… – Я исподлобья посмотрел на Юлию. – Чем привел в изумление своих недоброжелателей и временно расстроил их коварный план.

Она раскрыла свой прелестный ротик, будто намереваясь что-то сказать, но тут же плотно сжала свои розовые пухлые губы. В ее глазах застыл даже не испуг, а ужас.

– Короче говоря, рыцарь ускользнул из рук стражи, весьма огорчив злюку-волшебника, который не ожидал от него такой прыти. На этом можно было бы и закончить первую часть сказки. Однако, есть одно "но"… – Я перевел взгляд на Зою.

Белокурая нимфа еще держалась. И все же испарина, выступившая на ее лбу, гладком и благородном как бильярдный шар из слоновой кости, говорила о нелегкой борьбе, происходившей где-то внутри, под двумя упругими полушариями, туго обтянутыми блузкой.

– Понимая, что короны, а значит и денежек ей не видать как своих ушей, Нью-Золушка придумала сногсшибательный ход. Принцесса решила при помощи плана волшебника Гордеева убить двух зайцев. Надо отдать ей должное – она импровизировала стремительно и с большой выдумкой. Поскольку паладин Чернов сбежал, Зойка Синица быстренько опустошила королевскую казну и куда-то ее спрятала. А потом рассказала страже, что изувер-насильник, кроме того, что попользовался ее прелестями и грохнул муженька, еще прихватил с собой и шкатулку с драгоценными камушками. Очень драгоценными – подчеркиваю. Поэтому, прежде чем я перейду к заключительной части своего эпического сказания, мне нужно сообразить куда принцесса определила клад, который тянет на сорок миллионов тугриков, да не простых, а "зеленых".

Я уставился на милых дам как прокурор на обвиняемых. Это я умел. Уроки актерского мастерства входят в план подготовки спецов моего профиля. Но как же мне было тяжело играть простого экспедитора, дабы меня не "засветили" раньше времени! Чтобы правдиво вылепить его образ, я должен был жить его жизнью, думать как он, поступать, как простой человек, не обученный разным чекистским премудростям – даже в экстремальных ситуациях, когда на кон поставлена моя жизнь. Кабаки, телки, заводские приятели, пьянки и похмелья, стольник взаймы до получки, карты, домино с грузчиками, командировочные приключения… – все должно было работать на легенду, притом безукоризненно. И только одно из ее ответвлений оказалось для меня мучительным и больно бьющим по совести.