Виталий Гладкий: Невидимая угроза

– Дейз, – обратился я к своему теперь собрату по оружию, – ты остаешься в машине. Я подгоню ее поближе к дому – вон туда… – Я указал на густую тень возле следующего подъезда.

– В машине, так в машине, – храбро ответил Дейзик, поняв, что на штурм крепости он не пойдет и грудь под пули ему подставлять не придется.

– Но не думай, что ты будешь здесь прохлаждаться. Я вверяю тебе наши жизни.

– Как это? – растерялся Дейз.

– А вот так…

С этими словами я начал колдовать над подслушивающим устройством: подключил его к аккумулятору машины (мне некогда было подзаряжать аккумуляторные батареи магнитофона), проверил наушники, убрал шумы и наконец закрепил в одежде и волосах Каролины несколько миниатюрных "клопов".

– Почему на мне? – спросила Каролина.

– Чтобы у меня руки не были связаны, – ответил я туманно. – Выйди из машины, я хочу проверить микрофоны. Скажешь несколько слов. Только тихо.

Каролина безропотно подчинилась. Система работала, как и должно, – то есть, безукоризненно.

– Дейз, вот тебе наушники, будешь слушать, о чем пойдет разговор. Магнитофон включишь, когда мы войдем в квартиру. С кнопками разобрался?

– Чего проще… – буркнул Дейзик.

– Если что-то пойдет не так, немедленно звони этому человеку. – Я написал на листике номер мобильного телефона следователя. – Пусть берет опергруппу и мчится сюда на всех парах. Только магнитофон не выключай ни в коем случае!Усек?

– Да.

– Вот и ладушки. Держи мою мобилку. Теперь уже плевать, прослушивают ли мой номер, или нет. И еще одно – сиди в машине тихо, как мышь в подполе. Здесь затемненные стекла, так что тебя не увидят, даже если кому-то очень этого захочется. Но в таком случае не сиди, а ляг между сидениями.

– Это понятно…

– Все. Мы уходим. Пожелай нам ни пуха, ни пера.

Дейз несколько изменившимся голосом выполнил мою просьбу. Видно было, что он боится остаться в полном одиночестве. Но в этом вопросе я помочь ему не мог. Лишь бы только в самый ответственный момент он не потерял голову…

Каролина хотела быстро нырнуть в подъезд, но я придержал ее.

– Иво, ты чего? Дождь ведь льет, как из ведра.

– Это то, что нам и нужно…

С этими словами я зачерпнул ладонью жидкой грязи и быстро вымазал ей лицо.

– Ты с ума сошел!? – воскликнула Каро, пытаясь отстранится; но я держал ее крепко.

– И давно, – ответил я, ухмыляясь. – В тот момент, когда на тебе женился.

– Зачем это все?.. – Каролина попыталась стереть грязь носовым платком, но лишь размазала ее по щекам.

– Забудь о гигиене. Так надо… – И я объяснил ей свой замысел.

Она немного попыхтела, но все-таки успокоилась. Чем Каро мне нравилась, так это тем, что все схватывала на лету. Обычно до женщин слова мужчин доходят с трудом. И не потому, что они такие тупые. Отнюдь.

Все это происходит по одной лишь причине – из-за примитивного упрямства и желания верховодить.

Подъезд, как я и ожидал, был закрыт на цифровой замок.

– Код замка ты не запомнила? – спроси я Каролину на всякий случай.

– Нет, – ответила она виновато.

– Ничего. Это не беда…

С этими словами я достал лупу и включил фонарик.

Код я определил быстро. Кнопочные замки только с виду надежные – попробуй за короткое время найти нужную комбинацию цифр. Можно сутки упираться и ничего не получится.

Но есть в этих замках одна особенность, хорошо известная профессиональным ворам-"домушникам" – от частых прикосновений пальцами к кнопкам их поверхность постепенно истирается и полируется и под лупой это отчетливо видно.

Лифт мы вызывать не стали, а поднялись на третий этаж по лестнице.

– Звони, – шепнул я Каролине. – Действуй, как договорились. Только ради Бога не сфальшивь!

Ответом мне был лишь ее насмешливый взгляд. Да, все верно, она у меня была большой артисткой…

На звонок откликнулись не скоро. Каролина звонила, как на пожар, – почти не переставая. Наконец за дверью раздался шорох и голос Ланы спросил:

– Кто там? Чего нужно?

– Ланочка, миленькая, впусти! – вскричала Каролина, размазывая по щекам грязь и (о чудо!) слезы. – Ну, пожалуйста…

– Кроша!? – раздалось удивленное восклицание за дверью.

Похоже, Милана через глазок не узнала Каролину, лицо которой было грязным как у сажотруса.

Я невольно ухмыльнулся – наконец мне стало известно детское прозвище моей ненаглядной половины. Я стоял рядом с дверью, тесно прижавшись к стене – чтобы меня нельзя было увидеть через глазок. В руках у меня было помповое ружье – "презент" Мины.