Иван Стрельцов - Пикирующий глиссер

Вскоре в холл с шумом и подначками ввалилось двое пузанов в зелено-коричневых камуфляжах, краснощекие, с подковообразными усами, они были похожи, как родные братья. Разница была лишь в вооружении, у одного с плеча свисал короткоствольный «АКСУ» с оранжевым пластиковым магазином, у другого под шарообразным животом пряталась кобура с «макаровым».

– Ты гляди, Портвейн, снова нас принимать будут «двое из ларца», – прохрипел своему приятелю на ухо Шкалик. На что тот резонно заметил:

– А ты что думал, они с такими помойниками на стройку пойдут ишачить? Они же за всю жизнь тяжелее стакана и хера своего ничего не поднимали.

– А ну живо свои пасти прикрыли! А то мигом языки укорочу! – рявкнул один из пузанов и погрозил пухлым кулаком.

Открылась дверь, в «обезьянник», позвякивая связкой наручников, вошли двое милиционеров.

– Процесс окольцовки знаком? – спросил старшина с мрачным лицом неандертальца. – Прошу.

Бомжи первыми послушно заложили руки за спину и повернулись лицом к стене. Виктор проделал то же самое. После того как браслеты защелкнулись на запястьях, задержанных вывели наружу.

Оказавшись после смрада «обезьянника» на свежем воздухе, Савченко сперва зажмурился от ярких солнечных лучей, бивших в лицо, затем, когда зрение восстановилось, смог оглядеться по сторонам.

Внутренний двор городского управления внутренних дел был выстроен в форме глухого колодца. Четыре трехэтажных здания милицейских служб создавали монолитный ансамбль, из которого был всего один выход. Арку закрывали автоматические ворота, возле которых медленно прохаживался милиционер в бронежилете и с автоматом на шее. Еще один страж порядка опирался на перила крыльца контрольно-пропускного пункта.

С противоположной стороны стояла пара патрульных «Жигулей», между ними, перекуривая, о чем-то трепались оба водителя. А в целом во дворе было немноголюдно.

«Вырваться отсюда можно, только если захватить машину и вынести ею ворота», – глядя на уиновский автозак, подумал Савченко. Стащить наручники было делом не особо сложным, благо учили этому настоящие мастера. Но вот все остальное было гораздо сложнее, и без жертв явно не обойтись.

Вертухай поправил на плече автомат и, открыв дверцу в кунг, жизнерадостно скомандовал:

– Ну-ка, перелетные птицы, первый, пошел!

Бомжи тут же сорвались с места и опрометью бросились к грузовику. Виктор последним забрался в кузов. Внутри купе было разделено на две части решеткой из сваренной арматуры. В половине для этапированных стояла длинная скамья, приваренная к стенке. Со стороны охранника кресло с претензией на комфорт, но также приваренное к металлическому полу.

Едва задержанные оказались внутри, как за ними громко щелкнул замок решетки, а вертухай проявил необыкновенно благодушное расположение духа и снял с троицы наручники.

– Вот теперь мы можем ехать, – с треском ввалившись в кресло, охранник положил автомат на колени.

Угловатый «ГАЗ» зарычал давно не регулируемым мотором, потом резко дернулся и, раскачиваясь из стороны в сторону, пополз вперед, набирая скорость.

Бомжи, забившиеся в дальний угол, стали тихонько переговариваться между собой. Виктор тупо смотрел на замок железной двери, наблюдая, как в тусклом свете дежурного освещения перемещаются причудливые тени. Настроение было препаскуднейшим, мысли текли вяло, хотя и в одном направлении.

«Два рубежа я уже прошел. Остался последний, после чего тюрьма мой дом родной. А ко всем неприятностям на базе остаются без присмотра глиссеры, а значит, в любой момент может быть произведена попытка угона. И опять я выхожу крайним, – с тревогой думал Савченко, то и дело бросая косые взгляды на вертухая, который зевал, даже не пытаясь прикрыть рот ладонью. – Может, изобразить сейчас приступ или припадок, а после того, как охранник откроет клетку, отобрать автомат и дать деру? – подумал морпех, но тут же отбросил эту идею. Она была простой, но тем не менее практически невыполнимой. – Нет, этого бегемота ничем не проймешь, хоть захлебнись на его глазах в собственной блевотине. До Новоморска руку с места не сдвинет, а я себя только расшифрую и ментов напрягу».

Когда-то Виктор вычитал в каком-то популярном журнале, что всякая мысль при определенных условиях может материализоваться. На мгновение ему показалось, что от его мыслей автозак с минуты на минуту может взорваться, но время шло, а ничего по-прежнему не происходило…