Сергей Соболев - Охота на волков

– Что это с вами, рядовой? – поинтересовался он. – Что у вас с лицом?

Каратаев шмыгнул носом, потом нехотя выдавил:

– Упал, товарищ капитан.

– Так я тебе и поверил, – усмехнулся Бушмин. – Не хочешь говорить правду, не надо… Пойдем-ка, Каратаев, отойдем в сторону.

Они обогнули каменное строение. Бушмин помолчал несколько секунд, озирая окрестности – перед ними лежало открытое поле, – потом поинтересовался.

– Ты кто у нас будешь?

– В каком смысле, товарищ капитан?

– Военная специальность у тебя какая?

– Снайпер я, – почему-то вздохнув, сказал Каратаев. – В учебке науки проходил, потом в Чечню направили.

– Снайпер, говоришь? – обрадовался Бушмин. – Отлично! У тебя, значит, наметанный глаз, верно? Можешь показать, откуда по вам работал стрелок?

Парнишка изобразил на лице работу мысли. Бушмин уже обратил внимание, что боец ведет себя как-то странно: старательно отводит глаза в сторону, а временами оборачивается, как будто опасается, что их разговор кто-то подслушает.

В общем, вэвэшник вел себя как нашкодивший подросток, который опасается, что взрослые могут вывести его на чистую воду.

Бушмин без труда раскусил его нехитрую игру. Но для себя решил: пока не следует наседать на бойца, для начала нужно попытаться установить с ним доверительный контакт, разговорить свидетеля – возможно, тот сам, без угроз и понуканий, вызовется сообщить что-нибудь интересное и полезное для «капитана Михайлова».

– С другого края пустыря стреляли, – Каратаев вытянул руку, показывая направление. – Бац! Потом еще раз – бац! Одного нашего наповал, а другому в живот… А потом и замкомвзвода попался: он был без «брони», так пуля ему прямо в сердце вошла… Я сам не все видел, потому что…

Каратаев, который явно что-то скрывал, вначале потрогал болячку на губе, потом принялся мучительно скрести в затылке.

– Что мы с тобой руками размахиваем? – усмехнулся Бушмин. – Мы же с тобой профи, верно? Держи инструмент…

Андрей извлек из своей полевой сумки супербинокль «геовид» фирмы «Лейка», доставшийся ему в качестве трофея в деле под Чихи-Юртом. Безупречный дизайн и превосходные характеристики. Даже когда просто берешь такую вещицу в руки, получаешь эстетическое удовольствие, настолько все качественно, продумано и выверено до микрона. Цельный корпус бинокля – он как бы весь сделан из одной заготовки – затянут в черный резиновый корсет с прослойкой из высокопрочного пластика. Вещь исключительно ценная и дорогостоящая, а потому иметь в своих арсеналах подобного класса инструментарий могут только элитные команды – типа «Дельты», «ГСГ-9» или британских «САС». А также некоторые вольные стрелки, асы.

– Вот эт-то да… – На простоватом лице солдата отразилось мальчишеское восхищение. – Я про такие слышал, но в руках держать не доводилось.

Он вскинул бинокль к глазам и стал рассматривать через семикратную оптику противоположный край лежащего прямо перед ними незапаханного поля.

– Я слышал, что вместе с лейтенантом Завидеевым забрали одного вашего солдата, – как бы невзначай заметил Бушмин. – А тебя, Каратаев, дознаватели допрашивали?

– Не-а, со мной до вас никто не говорил. У меня, товарищ капитан, с внешностью… это… был непорядок. Лейтенант Завидеев так и сказал: скройся с глаз, чтобы твою битую… кхм… Короче, приказал, чтобы я не появлялся на виду. Про то, что контрактники снайпериху отловили, все наши пацаны знали. И что они держат ее в зиндане тоже знали, мы ж не слепые!

Опустив бинокль, он бросил виноватый взгляд на офицера.

– Я той ночью спал, товарищ капитан! Винтовка с вечера стояла в пирамиде, это могут все наши подтвердить! Я слышал от ребят, что снайперша ночью как-то выбралась на волю из зиндана, может, мелкий пацан ей помог, которого она зачем-то при себе держала… Двое ребят дежурили ночью, они как-то проморгали это дело, не досмотрели, что на пост забрались чужие и что снайперша… Хотя, может, и не она, а кто-то другой. Даже в казарму забрались и много чего унесли, в том числе и мою «эсвэдэшку».

Каратаев совсем по-детски шмыгнул носом, продолжая смотреть своими красными кроличьими глазками на допрашивавшего его офицера. Наверное, пытался понять, как капитан оценивает полученные сведения, особенно эпизод с пропажей «СВД».

– Я ж спал, товарищ капитан, – продолжал оправдываться паренек. – Двое наших ночью бдили на посту, я уже докладывал вам, да? Разве я виноват, что из пирамиды украли мой винтарь? Могли любой ствол забрать, но почему-то именно «эсвэдэшку» мою забрали… Я пытался доложить лейтенанту, а он даже слушать меня не захотел!