Андрей Негривода: Месть легионера

Радиостанция замолчала на полминуты.

– Взвод, приготовиться! – прозвучала вдруг команда.

«Молодец! Все правильно! Именно так я тебя и учил, сержант! Не вступать в переговоры и не терять времени зря! И что теперь? Теперь ты должен перейти на запасную волну – это первое... – Андрей набрал кнопочками длину запасной волны, так как знал ее назубок. – А дальше... Дальше у меня есть два варианта. Либо ты пуганешь меня хорошенько и попытаешься захватить КПП бескровно, ведь не война же здесь все-таки, либо пойдешь на штурм по всем правилам – Устав в сложившейся для тебя ситуации это позволяет...»

– Вышка, я Рубеж!

Андрей внимательно и с огромным интересом наблюдал за действиями начкара так, словно он был наблюдателем на учениях и атаковывать сейчас будут не его, а какого-то гипотетического террориста.

– Вышка на связи!

– Ну-ка, срежь козырек! Может, этот идиот и одумается!

– Есть!

В ту же секунду с вышки ударила длинная пулеметная очередь.

«Кто же это там такой виртуоз?!.»

Андрей даже присел немного от неожиданности. По жестяной крыше домика КПП гулко забарабанили увесистые пули. Они, конечно же, без труда могли бы пробить и крышу, и деревянный потолок, и влететь внутрь помещения, почти не потеряв своей убойной силы. Но... Пулеметчик поступил по-другому... Он стрелял по тридцатисантиметровому жестяному козырьку, который нависал над окнами снаружи! С пятидесяти метров!

Длинная пулеметная очередь закончилась тем, что поперек окна с крыши опустился жестяной «фартук» с неровными, рваными краями!

«Вот это да! Вот это мастер-виртуоз!.. И кого-то он мне напоминает! Уж не...»

– Рубеж, я Первый! – рявкнула вдруг станция в руках Андрея уверенным и таким знакомым голосом.

– Слушаю, Первый, я Рубеж!

– Учебная тревога! Отставить штурм! Закончить выполнение упражнения!

– Есть закончить упражнение!

– Личный состав караула построить у КПП! В здание не входить! Ждать меня!

– Это может быть опасно, Первый.

– Выполняйте приказание! Конец связи!

«Оперативно... – Андрей, внимательно слушавший все эти переговоры, взглянул на часы. – Три минуты сорок секунд... У тебя, сержант, оставалось чуть больше минуты, а ты уже почти все успел! Что ж... Зачет! Отлично!..»

Он посмотрел на онемевших от удивления и испуга «заложников»:

– Что замолкли, девочки?

– Уч-чебная тр-ревога?! – промямлил «дежурный». – Уп-пр-ражнение?!. Этого не может быть!

И тут Андрей выдал фразу, которая вполне может стать крылатой.

– В жизни, юноша, всегда так бывает – случается то, чего не может быть, а то, что быть может и должно, почему-то не случается ...

Сержант захлопал глазами, явно не понимая смысла сказанного, а Андрей улыбнулся и стал смотреть в окно.

Караульный взвод строем в колонну по два уже приближался к КПП, так же как и летевшие на всех парах не разбирая дороги четыре штабных «Хаммера». Через полторы минуты они встретились у шлагбаума.

– Sois egalise! Tranquillement! – скомандовал сержант и, печатая по асфальту шаг, приблизился к Первому. – Monsieur general!.. [2]

– Librement, sergent! [3]– отмахнулся от него генерал и, подхватив приличных размеров рюкзак, быстрым широким шагом направился к месту «недавнего боя». Он взлетел по ступенькам и рванул на себя дверь.

– Мон женераль! – Андрей вытянулся по стойке «смирно» перед этим бравым воякой.

– Отставить! – улыбающийся Жерарди смотрел на Андрея своими мудрыми глазами. – Иди сюда, сынок!

Они обнялись крепко, по-мужски, по-солдатски, как могли бы обняться только воины, глубоко уважающие друг друга, съевшие вместе не один пуд соли.

– Ну и что это за внеплановую учебную тревогу ты тут устроил, башибузук?

– Отработка упражнения 19, мон женераль!

– Решил прямо у КПП вступить в свою должность или просто скучно стало?

– Так точно!

– Что так точно?

– Решил вступить в должность!.. И скучно стало...

Паук посмотрел на Андрея так, как посмотрел бы отец на любимого, но хулиганистого сына.

– Ладно... Вот. Переоденься, – генерал бросил в руки Андрея тугой рюкзак. – И приведи себя в порядок, а то похож на бродягу... Три минуты!..

Генерал вышел на улицу, а Андрей разобрал рюкзак и стал очень быстро переодеваться – заставлять ждать Паука было бы не просто верхом наглости и неуважения, но за это еще могли сурово наказать.

В рюкзаке оказалась его, Андрея, форма. Но не полевая, камуфлированная, а «парадная для строя» – отутюженная темно-зеленая, с аксельбантами, белоснежной рубашкой и черным шейным платком (эту деталь принес в армию еще легендарный генерал Шарль де Голль), с лейтенантскими эполетами и орденскими планками, которые Андрей успел заработать за всю свою ратную жизнь – четыре советских и две французских. На самом дне рюкзака покоился его Малиновый Берет, который Андрей с огромным удовольствием и гордостью и водрузил на голову...