Андрей Негривода: Разведывательно-диверсионная группа. «Бандера»

Таких ударов Сашке испытывать еще не приходилось никогда! Словно здоровенной кувалдой саданули от души! Как говорят в Одессе: «От такого удара голова в трусы проваливается!»

В голове лопнул большой красный шар, и Сашка едва успел подумать, перед тем как провалиться в «пустоту»: «...Вот ни фуя себе пиздюля прилетела!..»

...Очнулся он от того, что на его лице «происходило что-то мокрое и холодное»...

– Привет, Аника-воин! – Сашка открыл глаза и увидел перед собой улыбающееся лицо Лиса.

– Здр жлаю...

– Юморит! – Витушкин обернулся к офицерам и подмигнул. – Значит, выживет!

– Шо это было? – Сержант едва сумел приподняться на руках и сесть, опершись спиной о центральный шест палатки. – Чем это меня?

– Умением, пацан... Умением!..

Лис уже убедился в том, что Саня вполне пришел в себя, и отошел от него на пару метров к трем офицерам:

– Я его забираю к себе, товарищ подполковник! – заявил Витушкин безапелляционно.

– А мое мнение тебя уже не интересует, «старый» прапорщик? А мнение ротного или, скажем, вот, его комвзвода?

– Нет, товарищи офицеры!

– Даже так?!!

– Так, Пьяный! Только так! Ведь ты же от меня «языков» требуешь, вот я и должен обновлять периодически свою команду!..

– И если я тебе его не отдам, то ты пойдешь прямо к командиру бригады за малого просить... Так я понимаю?

– Точно так, Пьяный!

Сашка уже достаточно пришел в себя и даже собрался встать на ноги, когда в поле его зрения возникли все четверо, и Лис скомандовал сурово:

– Сидеть! Отдыхать! Встанешь тогда, когда я скажу! Если не хочешь на месяц в госпиталь заскочить!

Саня повиновался, чувствуя, что Витушкин прав – в его мозгу все еще продолжали взрываться маленькие фейерверки...

Офицеры стояли над ним, смотрели сверху на «поверженного Голиафа» и разговаривали между собой так, словно его здесь вообще не было.

– Что, Лис, понравился пацаненок? Молодой, да ранний?

– Давненько мне такой алмазик во всем этом армейском говне не попадался, если честно... – Прапорщик потер подбородок своей «несерьезной» ладонью. – Он, правда, глупыш еще совсем... Думает, что вес и габариты что-то решают... Но задатки отличные, а уж тот «фундамент», что в него спортом заложен, так просто выше всяких похвал!.. И характер у пацана есть, и злости в достаточных количествах, и желание побеждать, а это самое важное в нашем деле!..

– Я его не отдам! – проговорил старлей. – У меня во взводе «замок» на дембель уходит! Вернее, уже ушел, через госпиталь, его стараниями!.. «Замка» надо кем-то заменять!

– И не только «замка»! – тут же прорезался ротный капитан. – Старшина роты, по его же, засранца, милости, рядом в госпитале лежит, и тоже должен уходить на дембель! И его тоже заменить кем-то требуется! Вот пусть этот «младшой» и вступит в должность!

– А ты стал популярен у офицерского состава батальона, младший сержант! – проговорил подполковник. – И я их понимаю!.. А еще я теперь понимаю, почему семеро «старослужащих» оказались в медсанбате...

Наливайко посмотрел на Лиса:

– Еще два часа назад, прапорщик, эти офицеры его хотели отдать особистам!.. А теперь на должности ставят! Что делать будем, инструктор? Я, если честно, тоже не хочу терять такого «кадра»!..

– Он мой, Пьяный! – ответил Лис и обратился к ротному и взводному. – А вы, Стеб и Захар, на меня не обижайтесь, но вы же знаете приказ комбрига – моя группа имеет право «первого выбора»... Если мне нужно пополнение, то сначала выбираю я, а потом все остальные... А у меня, как назло, мой «замок» тоже уходит на дембель... Так что...

Аргумент, который привел Лис, был для Сашки, который слушал весь этот разговор, развесив уши словно Чебурашка, непонятным, но, видимо, очень весомым для офицеров. Потому что на их лицах отобразилось явное разочарование, а подполковник сказал с ухмылкой:

– Ты хотел быть похожим на своего деда, сержант... Что ж... Считай, что у тебя теперь есть огромный шанс стать героем... И желаю тебе, чтобы не «посмертно»... Ты теперь будешь служить в отдельном взводе разведки, младший сержант Черный, под личной командой Лиса... – Комбат посмотрел на Сашку так, словно увидел его впервые. – Ты сам-то откуда родом, Аника-воин?

– Город Самбор Львовской области... – пролепетал слегка ошарашенный происходящим Сашка.

– Это там, где Степан Бандера колобродил? «За ридну нэньку Украину»?

– То давно было... – И только тут Сашка сообразил, что последнюю фразу подполковник произнес на его родном, украинском, языке, и тут же переспросил: – А вы шо, розумиетэ украиньську мову? [7]