Андрей Негривода: Разведывательно-диверсионная группа. «Слон»

...Взвалив командира на спину и повесив на шею полупустой «РПК», Слон медленно побежал к перевалу, навстречу уже доносившемуся из-за гряды рокоту винтов, не замечая густо летевших вокруг свинцовых шмелей...

...Слон еще услышал взрыв оставленной под рацией МОНки, он даже успел перевалить за гряду и отбежать вниз метров сто, когда послышался свист мины...

Сколько он был без сознания, Слон не помнил. Только когда он открыл глаза, приходя в себя, стояла звенящая, оглушающая тишина. Ему было холодно. Чудом сохранившиеся «Командирские» показывали 23.50.

«Так можно себе яйца отморозить», – подумал Слон, пытаясь подняться.

И не смог...

Только сейчас он посмотрел на свои ноги. Но взгляд этот был как будто со стороны, абсолютно безучастный. Обе ноги были изуродованы осколками. Слон оглянулся и в двух метрах от себя увидел Филина, раненного еще и в ногу. Он был без сознания.

– Андрюха, слышь? – Слон подполз к тезке. – Как выбираться-то будем? Кажется, моим «колесам» пришел полный пиздец.

Боли Слон не чувствовал совсем, видимо, благодаря стоявшему морозу. Разодрав зубами несколько «индивидуальных пакетов», он перевязал Филина, потом себя.

– Ты, братан, давай держись, – говорил Слон, привязывая Филина к своей спине размотанной чалмой. – Мы еще с тобой по девкам сходим в Одессе. Слышь, тезка?

Невероятно, но Филин слышал абсолютно все...

Улегшись животом на снятый с себя «броник», Слон сказал Филину:

– Ну, вот и саночки у нас есть, братан. Поползли, что ли? А вот, знаешь, песню одну вспомнил, с того концерта, – прошептал Слон и запел тихонько:

...Конечно же, бронежилет не санки, но под горку – Слону была огромная помощь...

...Силы были на исходе, и Андрей это чувствовал, но он полз и полз...

...Как сломанный патефон, Слон повторял песню бесконечное количество раз, стараясь не потерять сознание от потери крови.

«...Только не отрубайся, Слоненок, иначе подохнем тут разом... А нам еще до Одессы добраться надо!.. Давай, давай!..» – уговаривал себя Андрей и полз все дальше и дальше.

Но сил больше не было. Слон и так сделал больше, чем мог бы сделать человек...

Пришел он в себя от яркого солнечного света, а прямо перед глазами было родное лицо Медведя. Игорь улыбался. Где-то рядом орал бешеным голосом Джо:

– Ты, Карлсон, бля!!! Сажай, давай, свою тарахтелку! – Джо матерился в рацию. – Да не епет меня, что места нет, давай, вали сюда!

– Слоненок... – смеялся Медведь, но с глаз его капали слезы. – Мы вас ищем с самого рассвета, а вон ты куда уполз, бродяга!..

Это было последнее, что слышал тогда Слон перед тем, как надолго потерять сознание...

В следующий раз он пришел в себя уже в Ташкенте... В госпитале...

И такой ком подкатил к горлу Филина, что не вздохнуть, не проглотить!.. Он стоял у окна, смотрел на буйство весны и тихо, горько плакал...

«...Андрюха... Это я тебе всем обязан! Только тебе!.. Всем тем, что у меня есть, и тем, что могло бы быть, но было потеряно уже только по моей глупости или несговорчивости!.. Все это было позже, потом... Это ты, сержант Андрей Ошеха, подарил мне тогда, 15 декабря 1988 года, жизнь... Подарил или не позволил другим ее отнять... Это уже просто словеса... Ты просто взял и вытащил из пекла совершенно „зеленого“ лейтенанта!.. Вытащил, но цену за это заплатил немалую... Ты обменял чужую жизнь на свои ноги... Тебе я всем обязан!.. И буду помнить это!.. И детям своим расскажу!..»

А потом... Потом Филину вспомнился тот разговор с Батей, с командиром отряда... В тот, самый первый день его возвращения после госпиталя в отряд...

...Со стороны штаба к КПП приближалась фигура Бати. Командир, конечно же, не бежал – положение не позволяло, но шел очень быстро. Филин вышел навстречу и наткнулся на грозный взгляд Бати.