Чингиз Абдуллаев - День луны

Но почему он до сих пор жив? — вдруг обожгла его неприятная мысль. Почему они захватили его и привезли сюда? Нападение на контейнер. Они хотят знать, что установлено на контейнере. Нет. Не может быть. Сейчас, судя по всему, уже далеко за полдень, а контейнер еще не найден. Значит, он не здесь. Иначе его сразу бы засекли. Но почему привезли именно сюда его, раненого и никому не нужного? Почему не оставили в автобусе?

Он беспокойно задергался. Первые выстрелы, взрывы из гранатометов. Смерть Буркалова. Ранение Ваганова. Кажется, одного из нападавших ему удалось застрелить. Так почему его все-таки привезли сюда? Какую информацию хотят получить террористы? О захваченном ими биологическом оружии? Похоже на то. Хотя… если они не знали, что именно они хотят захватить, то никогда бы не напали. Он снова попытался подняться. Нет, ранение в грудь достаточно тяжелое. А в соседней комнате продолжали говорить:

— Почему ты думаешь, что все будет вечером? Седой говорил, что мы должны быть готовы к двенадцати часам дня.

— Правильно. Но только готовы. А реально все начнется не раньше пяти-шести часов вечера. Им тоже нужно дать время. Собрать такую сумму денег, камушки, подготовить самолет — это тебе не так просто. Нужно дать им хоть какое-то время.

— А если они за это время нас обнаружат и перебьют?

— Ну и что? — насмешливо спросил Лось. — Пусть даже обнаружат. Капсулы ведь все равно не найдут. А ради этих капсул они на все пойдут, лишь бы их выкупить. Седой говорил, что это самое страшное оружие, изобретенное человеком.

— Так на кой мы его отдаем? Может, нам лучше его себе оставить?

— Ох и дурак ты! — с презрением произнес Лось. — Зачем нам эти капсулы? Что мы с ними будем делать? Ты умеешь с ними обращаться? Или Седой умеет? Да зачем они нам?

Получим свои деньги и отвалим. Пускай здесь остаются со своими капсулами и сами все подчищают.

— А этого зачем привезли сюда? Он ведь ранен тяжело, все равно сдохнет. Мог бы и там окочуриться.

— Нельзя, — засмеялся Лось, — там ведь не дураки сидят, все хорошо понимают. А вдруг кто-нибудь сообразительный попадется? И тогда все начнет узнавать, откуда напавшие на контейнер люди знали об этих капсулах, о перевозке контейнера, о его охране? Понимаешь, что тогда будет?

— А откуда мы узнали?

— Этого и мне не сказали. Но майор очень подходящий для этого человек. Пусть все думают, что он и сообщил нам эти сведения. Поэтому майор нам очень нужен. Очень. И вечером мы его с собой в аэропорт возьмем. Пусть там все его увидят. Лишь бы не сдох до вечера.

А потом в самолете можешь делать с ним все что хочешь. Это будет уже отработанный материал.

Сизов слушал, вцепившись зубами в подушку, чтобы не закричать. Значит, все оставшиеся в живых офицеры и солдаты считают его предателем. Значит, так сообщат его жене и детям. Значит, так будут думать о нем все остальные. От этой боли он едва не заорал. Он представил себе, как женам Ваганова и Буркалова сообщат о предательстве майора Сизова и смерти их супругов, ставших результатом подобной измены.

Он вспомнил жену, сына, дочь. Значит, если он умрет сегодня, то весь мир будет считать его предателем и подонком. Нет, закрыл глаза майор, так не получится. Он ведь даже не знал, когда и кто повезет этот контейнер. Значит, предатель все-таки был, и этот предатель находится на очень ответственном посту, если знал все подробности маршрута, время и место перевозки контейнера с капсулами. Нет, снова подумал Сизов, давая себе в душе клятву. Он не может сегодня умереть. Он обязан вернуться к своим. Ползком, но вернуться. У него просто нет права на смерть.

Это было третье место, куда они приехали.

В первом не оказалось никого. Во втором за дверью были слышны только испуганные женские голоса. Оказалось, что брат Игоря давно продал свою квартиру, переехав в другой город.

И тогда Седой назвал третий адрес. Адрес дома у станции метро «Речной вокзал». За рулем сидела Карина, которая выбирала самый короткий маршрут для проезда по городу.

Подъехав к дому, она плавно затормозила и взглянула на сидевшего рядом Седого.

— Опять пойдешь вместе с этим? — спросила она, кивая на заднее сиденье, где сидел Леший. Тот, казалось, не реагировал на ее обидные слова, вызываемые очевидной ревностью женщины к этому непонятному существу, значившему так много для Седого.

— Если хочешь, пойдем с тобой, — пожал плечами Седой. — Леший, ты останешься в машине. — Он вышел из автомобиля и, как обычно, не оборачиваясь, пошел к дому. Карина, сильно хлопнув дверью, отправилась следом.