Чингиз Абдуллаев - День луны

— Верно. А засечь его второй телефон вы сможете?

— Если он позвонит нам, да.

— Так он нам и позвонит, — разочарованно сказал Абуладзе. — Нет, найти его телефон нужно без звонка.

— Но это невозможно, — развел руками офицер, — там столько телефонов. Мы должны найти один, и именно его. Это все равно, что искать иголку в стоге сена. Мы не знаем даже, какая система связи.

— Ясно, — разочарованно пробормотал Абуладзе, — значит, техника еще не все может.

— Мы не можем прослушивать все сотовые телефоны Германии.

— Хорошо, я понял, дорогой. Как тебя зовут?

— Леонид.

— Значит, так, Леонид. Ты должен сделать все, чтобы выжать из своих приборов максимум возможного. Ведь машину его вы уже смогли засечь. Обращай внимание на разные мелочи. Куда едет, как едет, где останавливается.

В общем, на все. Мне нужна творческая работа. Ты меня понимаешь? Не просто сидеть и наблюдать, как все остальные, за компьютерами, а творчески осмысливать, какой человек там, в автомобиле. Лихач или добросовестный водитель, на какой скорости едет, как реагирует на обгоны. В общем, все о нем как о водителе. У тебя машина есть?

— Есть, — улыбнулся Леонид.

— Значит, ты меня понимаешь. И учти, Леонид, что это будет нашим секретом.

В этот момент в дверь постучали.

— Да, войдите, — разрешил Абуладзе. В комнату вошел незнакомый человек с усталым выражением глаз. Это было первое впечатление от человека — его уставшие и печальные глаза.

— Полковник Борисов, — представился он, — мне приказано прибыть в ваше распоряжение.

— Садитесь, полковник, — показал Абуладзе на соседний стул и подмигнул на прощание вскочившему Леониду.

— Не забудь, о чем говорили.

Леонид вышел из кабинета.

— Мне сказали, что вы ведете расследование, — начал беседу Абуладзе. — Давайте познакомимся, я бывший полковник ГРУ Тенгиз Абуладзе.

— Пока только начал вести расследование, — признался Борисов, — хотя нет ничего утешительного.

— Давайте по порядку, — предложил Абуладзе.

— Давайте, — согласился Борисов. — Само нападение на колонну случилось в половине седьмого утра. Во время нападения погибло трое террористов. Сейчас в МУРе пытаются установить личности нападавших. Во время нападения тяжело ранен подполковник Ваганов, убит капитан Буркалов. Исчез с места нападения майор Сизов. Найдены трупы офицеров ГАИ, чья машина была похищена. Один из террористов оказался в больнице. Его привезли двое его товарищей. Несмотря на все предосторожности, им удалось уйти. А раненый в очень тяжелом состоянии сейчас в реанимации. По описаниям дежурного врача сотрудники милиции составили два фоторобота, которые розданы по всему городу. Я успел побывать и в доме исчезнувшего майора Сизова. Там уже знают о случившемся. Все офицеры жили в одном доме.

— У Сизова большая семья?

— Обычная. Жена, дочь, маленький сын.

— Как вы считаете, он мог рассказать террористам об установленном на контейнер маяке?

— Теоретически мог. Но у меня пока нет никаких доказательств.

— А интуиция? Вы ведь были у него дома.

Что вам подсказывает интуиция?

— Простите, товарищ полковник, — холодно ответил Борисов, — я привык в подобных вопросах полагаться на факты.

— Прекрасно, — кивнул Абуладзе. — Как ваше имя, отчество?

— Александр Михайлович.

— Александр Михайлович, дорогой вы мой, в нашем деле интуиция важнее тысячи фактов.

Вы ведь немолодой человек, многое видели.

Неужели, побывав у него дома, вы не почувствовали эту атмосферу, не прониклись предчувствием беды? Ведь если он хотел исчезнуть, то это должно было сказаться в его действиях по отношению к окружающим его близким людям, в его поступках. Это ведь такая трагедия — уйти из своей семьи!

— Может быть, — вежливо согласился Борисов. Он вообще был педантом и не любил рассуждений на тему интуиции. Но напор этого неизвестного полковника-грузина ему понравился. Он сам не понимал, почему, но понравился. Может, Абуладзе покорил его своей неравнодушностью, своим сопереживанием чужому горю.

— Факты против Сизова, — снова упрямо сказал Борисов и вдруг неизвестно почему добавил: — Но я не верю в его преднамеренный уход.

— Почему? — быстро спросил Абуладзе.

Борисов помедлил.

— Я понимаю, — сказал он, — что это только мои личные наблюдения. Но у маленького сынишки Сизова не работали колесики паровоза. Его игрушечного паровоза. Я хотел помочь мальчику, починить, но он не согласился.