Чингиз Абдуллаев - День луны

— Если он не вернется через пять минут, — сказал вдруг Аркадий Александрович, обращаясь к Абуладзе, — мы взорвем капсулы.

Полковник ему не ответил. Он сидел на диване и молчал. А в трехстах метрах от него в самолете сидел его бывший ученик и тоже молчал. Может, они разговаривали в этот момент друг с другом. Может, существовала какая-то энергетическая связь, возникающая между наставником и его учеником в процессе их общения. А может, просто оба думали о чем-то своем, глубоко личном. Оба сидели не двигаясь. Абуладзе на диване в депутатском зале аэропорта Шереметьево-1. А Седой сидел в самолете, заставленном коробками с деньгами, бутылками с водой, пакетами еды. Он сидел и тоже вспоминал о своей жизни. И среди этих воспоминаний был список убитых им людей.

Список был слишком велик. И он это прекрасно понимал.

Словно очнувшись, он поднялся, прошел в конец самолета, равнодушно посмотрел туалетные комнаты, прошел в другой конец, посмотрев кабину экипажа. На деньги, лежавшие в ящиках, и на драгоценности он даже не посмотрел. И направился к выходу. Когда он вышел наконец из самолета, Аркадий Александрович с шумом выдохнул воздух.

— Он просто настоящий профессионал, — сказал он, объясняя скорее самому себе, чем другим, — поэтому он так долго и осматривал самолет.

Седой, спустившись на землю, шагал теперь в их сторону.

— Все в порядке, — улыбнулся Майский и, посмотрев в сторону Абуладзе, добавил: — Теперь мы можем отдать вам первую капсулу.

— Давайте. — Он даже не поднялся. Важно было показать степень безразличия. Аркадий Александрович взглянул на часы — Было уже без десяти минут семь.

— Да-да, — сказал он торопливо, — сейчас дадим, ровно в семь часов.

«Он ждет известие своего сообщника, — понял Абуладзе, — он не торопится улетать. Ему крайне важно взять своего сообщника на борт самолета. И пока этот сообщник здесь не появится, он не даст команды на взлет».

И вдруг Майский сказал:

— И нам нужно еще кое-что…

В здании Министерства обороны продолжали получать информацию по всем событиям, касающимся сегодняшнего захвата контейнера. К шести часам вечера было идентифицировано несколько трупов из группы Карима, обнаруженных во взорвавшейся первой машине. Были найдены трупы на Ломоносовском проспекте, когда приехавшая оперативная группа обнаружила троих убитых людей. Был опознан Леший, застреленный подполковником Абрамовым на квартире Анджея и по существу спасший таким образом Седого и его спутницу от верной гибели.

В это же время пришло сообщение, что в одном из домов по улице Ижорской произошло странное событие. Запершийся в доме человек выбрасывал посуду во двор, разбрасывая записки с просьбой о помощи. Соседи в один голос утверждали, что ненормальный был перевязан бинтами с головы до ног и весь в крови. Эти же соседи и показали, что больной человек был увезен в микроавтобусе, который сопровождала машина милиции, приехавшая, очевидно, по вызову. Однако проверки, проведенные по всему городу, показали, что ни один человек не был доставлен в больницу в таком состоянии и ни одна машина милиции не выезжала по указанному адресу.

Именно это сообщение получил полковник Борисов, когда вернулся в здание Министерства обороны. И именно ему приказано было выехать на место происшествия и уточнить, имеет ли этот инцидент какое-то отношение к сегодняшним событиям. Словно чувствующий нечто подозрительное, генерал Лодынин, уже выезжавший в аэропорт, не разрешил полковнику Борисову сопровождать его, попросив вместо этого посетить столь интересный дом и подробнее поговорить с соседями. Лодынин помнил, что Абуладзе больше всего волновала исчезнувшая машина ГАИ. Помнил об этом и полковник Борисов. Доложив генералу Семенову о подтвердившихся подозрениях по поводу невиновности майора Сизова, Борисов уже собирался уехать, когда Семенов приказал ему войти в зал, где толпились руководители штаба, и доложить лично министру обороны. Семенов понимал, как обрадуется такому сообщению министр.

Борисов, торопившийся выехать по указанному ему адресу, тем не менее добросовестно прошел в зал и на глазах у всех собравшихся.

попросил разрешения доложить министру обороны чрезвычайную информацию. Семенов стоял за его спиной, сияя от радости.

— Товарищ генерал, — доложил Борисов, — проведенной нами проверкой установлена полная невиновность майора Сизова. Тяжелораненый майор, по свидетельству очевидцев, вел себя героически. Убил одного из нападавших и попал в плен в бессознательном состоянии.