Иван Стрельцов - Заявка на подвиг

А бывшая секретарша уже успела спрятать в сумочку свою многоствольную мортиру и теперь одаривала гонцов презрительными взглядами. Как только за ними захлопнулась дверь, наступил черед Глеба.

– Ты, Кольцов, в своем репертуаре, – желчно произнесла Натаха, испепеляя взглядом ошалевшую Линду.

Детективу хотелось скорчить покаянную физиономию, заломить над головой руки и, переиначив бессмертную фразу из кинокомедии «Бриллиантовая рука», с надрывом в голосе запричитать: «Не виноватый я, она сама пришла». Но вместо раскаяния он выбрал агрессивную тактику разговора.

– А, собственно говоря, в чем дело? Ты уволилась, а фирме необходим многопрофильный специалист. Вот я и провожу кастинг.

От последней фразы щеки Натахи налились румянцем ярости, но, не один год проработав в детективном бизнесе, она сумела справиться со своими эмоциями и ровным голосом произнесла:

– Плевать я хотела на твою работу. Но так как являюсь полноправным партнером, хотела бы выяснить, стоит ли оставлять свою долю в компании. Или ты хочешь ее выкупить? В таком случае давай обсудим цену.

– Великолепная мысль, – усмехнулся Глеб. Встав с постели, он начал одеваться. – Мы обязательно обсудим этот вопрос, только сперва я должен сгонять в творческую командировку. Как видишь – я нарасхват. Так что, думаю, и тебе не грех обдумать положение дел и определиться, что лучше.

Воинственно раздувая ноздри, Натаха метнула на него уничтожающий взгляд и вышла из квартиры…

Из окна гостиничного номера открывался вид на вяло текущие воды Невы. Весной и летом это был довольно живописный уголок, прямо просящийся на полотно маститого художника. Но сейчас, когда зима неохотно сдавала свои позиции, все выглядело мрачно и убого.

Свинцовые воды несли остатки ледохода, серые потрескавшиеся глыбы, черные коряги и разный мусор вдоль безжизненно мрачной набережной.

– Даже в этом пейзаже присутствует богатый букет цветов и оттенков, – не отрывая взгляда от реки, задумчиво произнес Джон Лонг, невысокий худощавый мужчина сорока семи лет. Он был похож на подростка, одетого в неброский темно-коричневый костюм, стального цвета рубашку с черным галстуком-«бабочкой», не особо гармонирующую с остальным нарядом.

Набриолиненные волосы цвета воронова крыла ненадежно скрывали проплешину. Но подобный дефект внешности Лонга, казалось, вовсе не смущал. Он был военным разведчиком, а не клубным повесой. Внимание женщин его мало волновало, вполне достаточно зарабатывая, он мог себе позволить любую, самую дорогую проститутку. Но и в этом особого удовольствия Джон не находил, разве что как один из способов снять сексуальное напряжение.

Настоящий кайф Лонг получал только от своей работы. Его руководство знало об этом маленьком бзике и поэтому доверяло ему самые интеллектуально сложные задачи.

За двадцать три года пребывания на секретной службе ему довелось побывать в Японии, во Вьетнаме, в Сингапуре и Индонезии. Страны Индокитая были его местом действия в основном благодаря характерной азиатской внешности.

Постепенно мир стал меняться, превращаясь сперва из двухполярного в однополярный и дальше переходя в многополярный. Наступала эра всеобщей глобализации и одновременно полного развала, когда союзы и договоренности ни к чему не обязывали, а то и вовсе превращались в настоящее предательство. Лозунгом новой эры стало высказывание: «Каждый сам за себя».

Именно эта ситуация вытолкнула Джона Лонга из привычной жаркой среды обитания в далекую и холодную Россию. Под видом корейского бизнесмена он поселился в Санкт-Петербурге.

А задание, которое поначалу казалось простым и ясным, затянулось на долгие месяцы, как степная дорога, которой не было ни начала, ни конца. Впрочем, нет, в дороге происходят хоть какие-то изменения, а его действия напоминали работу каменотеса, с упорством стучащего деревянной кувалдой по гранитной глыбе. Чтобы добиться необходимых успехов, требовалось срочно менять тактику.

И он сменил. Под кажущийся незыблемым утес заложил взрывчатку многоходовой операции, фитиль уже был подожжен, и теперь оставалось лишь дождаться результата…

– Зима здесь тоже некрасивая, снег только несколько дней лежит девственно-белым, а потом отравляется отходами города, на глазах превращаясь в яд, отравляющий землю. – Джон Лонг в душе считал себя если не художником, то поэтом, тонко чувствующим окружающий мир, и в глубине сознания таил уверенность, что именно благодаря чувству прекрасного он такой удачливый разведчик.