Александр Белов - Бешеные деньги

Он был абсолютно спокоен. Глядя на череду могильных обелисков из черного гранита, он не сразу понял, что на глаза ему один за одним попадаются портреты совсем еще молодых парней. Саша стал вглядываться в них пристальнее и отмечать даты рождения и смерти. Рождение в основном приходилось на 1969, 70, 71 годы. Это все были его ровесники. Даты смерти были полугодовой давности. Все ясно. Ровно полгода назад у солнцевской братвы были большие разборки с чеченцами. Солнцевские победили, но понесли тогда серьезные потери. Вот они, эти «потери», лежат на одной аллее…

Игорь Леонидович Введенский устал. Но домой идти не спешил – оставалось у него еще одно дело на сегодня. Он достал из сейфа толстую синюю папку с наклеенной белой бирочкой «?1362» и положил ее перед собой на стол.

Прежде чем развязать засаленные тесемки, он налил себе стопку коньячку. Это лекарство было у него всегда наготове.

– Ну, поехали! – сказал он сам себе, выпил и раскрыл папку, из которой на стол посыпались слегка пожелтевшие документы.

Введенский рассматривал бумаги, ксерокопии и фотографии. Вот комсомольский белеет. Взносы уплачены до восемьдесят девятого года. С фотографии из-под низкой челки смотрит совсем молоденькая, но уже очень красивая девчонка. Инга Кукушкина. И старательная подпись внизу «ИКукуш» с длинным хвостиком-завитком.

Вот копия зачетной книжки. А неплохо училась, Кукушкина, браво! Похоже, и стипендию повышенную получала. Так чего ж тебе, Кукушкина, не хватало?

А вот и расписки отличницы, а вот и копии свидетельств о браке. Чего тут только нет, в волшебной синей папочке! Фотографии мужей, фотографии любовников. Копия вида на жительство в Голландии, снова фотографии, фотографии: Кукушкина с собакой, Кукушкина с толстым мужиком, Кукушкина с красавцем блондином… Все! Хватит! Игорь Леонидович захлопнул папку, сердито засунул в нее отлетевшую бумажку – копию заграничного паспорта, и нажал на кнопку громкой связи:

– Коноваленко ко мне!

Коноваленко материализовался в момент, осторожно стукнул в дверь, всунул голову:

– Разрешите?

– Входи, – кивнул Введенский. И указал подчиненному на папку. – На уничтожение.

Коноваленко не удержался, заглянул вовнутрь:

– Красивая, – констатировал он.

– Я сказал – на уничтожение! – жестко повторил Введенский и вновь наполнил стопарь.

Самолет вылетал в семнадцать пятнадцать по Москве. Саша успевал только на минуту заскочить к матери и на пять минут к жене. Оля была на сносях и родить могла в любой момент, хотя срок по календарю еще не подошел. Но в целом беременность, если не считать раннего токсикоза, она переносила хорошо.

Саша запрещал себе думать о том, что ждало его семью, если… Никаких если!

– Мамуль, я позвоню! – крикнул он матери, уже сбегая по лестнице.

Перед этим они успели лишь обняться, и Саша отдал продукты, которые пацаны купили по дороге.

Татьяне Николаевне немного нездоровилось, а Катерину Саша решил полностью переключить на Олю. Татьяна Николаевна лишь укоризненно покачала головой, глядя вслед испарившемуся сыну. Ну, Санька, прямо молния, а не человек!

Оля уже ждала Сашу, уже полулежа на диване. Он успел позвонить с дороги и ей, и тетке.

– Саш, он так дерется! – она потянулась навстречу мужу, подставила лицо для поцелуя.

– Ну-ка, малыш, не бей маму! – Саша положил руку на огромный живот и почувствовал очень даже сильный толчок. – Оль, он что, пяткой, что ли? – восхитился он. – Слушай, а давай, футболиста родим, а?

– Можно, – согласилась Оля. – Саш, а тебе обязательно лететь? – она все еще не верила, что муж куда-то сваливает в такой важный момент. Когда вот-вот ее живот превратится в живого человечка.

– Обязательно. Ты уж не рожай, жди меня, договорились?

– Договорились, – улыбнулась она. – А зачем меня Катерина так рано к себе положит, еще ж рановато?

– На всякий пожарный. Все-таки ты там под присмотром будешь, и мне спокойнее. Ну, я полетел? – он изобразил руками летящий самолетик.

Они поцеловались, и Саша, обернувшись в дверях на жену, быстрыми шагами покинул родной дом. Надолго? Навсегда? Стоп. Об этом думать нельзя. Нет у него такого права.

Ожидая приезда Катерины, Оля потихонечку собирала вещи и складывала стопкой на краю дивана. Живот ее жил уже собственной жизнью: ходил ходуном, выпирался буграми, точно маленькие кулачки там, внутри, искали выхода на свет божий.

Взяв в руки бронзовую статуэтку обнаженной женщины, которую когда-то привез из Амстердама Пчела, Оля ключиком открыла потайную дверцу на ее животе.