Воспользовавшись этим, Виталий пустил длинную очередь в открывшееся брюхо смертоносной птицы. Лейтенанту даже показалось, что он различил косую, рваную полосу на брюхе.
Винтокрылое чудовище, пьяно пошатываясь и оставляя за собой дымчатый шлейф, грузно развернулось и потянулось к спасительному берегу. А два пулемета по-прежнему продолжали рассекать утренний воздух светящимися лентами трассирующих пуль.
И тут взгляд Громова остановился на распластавшемся теле, уткнувшемся в грубые доски скрипучего настила.
Сорвавшись с места, лейтенант подскочил к товарищу и порывисто перевернул его на спину. Сведенное последней судорогой, на него смотрело вытянутое лицо Чайника. В его виске темнела рваная дыра.
– Как же ты, друг? – тихо и тоскливо спросил Виталий, как будто покойник мог его слышать.
– Командир, – вполголоса позвал стоящего рядом с Громом полковника Академик, угрюмо потирая огромную бородавку на грязном, закопченном носу, – Крокодил…
Крокодил тихо стонал, пытаясь удержать скользкими пальцами обеих рук расползающиеся по палубе кишки. Губы раненого что-то шептали.
Приблизив ухо к двигавшимся устам, Ремизов явственно различил отрывочные слова:
– …пусть Гром меня… дострелит…
– Тихо, Сашок, тихо, – назидательно запричитал полковник, – мы еще покувыркаемся.
– …командир, у меня сердце прострелено… я чувствую… – Вылетающие из горла звуки стали походить на змеиное шипение. – …очень больно, командир… пусть Гром… я его сильно доставал… это будет его прощением… мне…
До напряженного слуха Виталия дошел жуткий смысл сказанных слов, и он невольно попятился.
Полковник слегка перевернул тело Неверовского и обнаружил, что грудь того в области сердца – сплошь кровавое месиво.
Повернувшись к позеленевшему от страха Громову, Ремизов угрюмо произнес, вытаскивая из-за пояса пистолет:
– Давай, Гром. Воля умирающего – закон.
Виталий, дико озираясь по сторонам и наталкиваясь на непроницаемые лица товарищей, отмахнулся от протянутого оружия, как от чумы. Однако, повинуясь мысленному приказу, рука безвольно протянулась к обжигающей стали.
Передернув затвор, лейтенант склонился над умирающим и услышал обрывок прощальной фразы:
– …прости, Виталя… я не со зла… уж такой у меня характер гнилой… был… давай…
Уперев ствол в голову бывшего инструктора, Громов плавно нажал на спусковой крючок… К горлу Виталия подкрался горький комок, а из широко открытых глаз брызнули слезы. Лейтенант порывисто отвернулся, стараясь не показать товарищам минутную слабость.
– Ты плачь, плачь, – послышался у самого уха ободряющий голос Ремизова, – не плачут только манекены и роботы, а ты – человек. И по крови вы с ним были братьями…
Рокот приближающейся моторной шлюпки заставил спецназовцев вздрогнуть.
– Здорово, братки, – донеслось из лодки. – Давайте быстрей. Времени мало.
– Сначала они, – сурово приказал полковник, указывая рукой на остывающие тела товарищей.
Четверо вооруженных матросов подхватили неподвижные тела и аккуратно уложили их на полукруглое дно шлюпки.
Только после этого живые устало опустились на деревянные скамейки быстроходного катера, стремительно понесшегося к едва возвышающейся над водой атомной субмарине.
* * *
Обратный путь на Родину был более прост и скор; офицеров спецназа доставили на подлодке к авианесущему крейсеру, откуда самолетами переправили на островную базу, где их дожидался специальный транспортный борт.
У трапа спецназовцев встретил тот же генерал, который напутствовал их в международном Шереметьеве-2. После приличествующих слов благодарности живым подали черную «Ауди», а цинковые гробы с телами погибших погрузили в микроавтобус.
Машины со спецназовцами ползли в изматывающем дневном трафике со скоростью сонной улитки. Громов неотрывно смотрел в окно – он уже отвык от городской жизни. Москва жила беспечной жизнью уходящего лета. Из динамиков уличных кафе лилась музыка, молодежь у метро пила пиво, с рекламных билбордов на остановках белозубо улыбались красавицы.
– Виталя, тебе куда? – спросил Ремизов.
– Что? – переспросил погруженный в глубокие думы лейтенант. – Извини, командир, не расслышал.
Полковник вяло улыбнулся краешком тонких губ и повторил вопрос:
– Куда тебя везти?
Виталий неопределенно ухмыльнулся и вполголоса назвал адрес невесты.
Спустя час «Ауди» остановилась у знакомой высотки Ласточкиных. Ни с кем не попрощавшись, Громов устало вылез из машины, громко захлопнул за собой дверь и поднялся по пологим ступенькам бетонного крыльца. До слуха лейтенанта донесся тихий окрик:
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу