Кирилл Казанцев: Последнее предупреждение

– Ну-у... – впервые на лице юриста промелькнуло выражение, похожее на смущение. – Боюсь, что пока вам рано это знать... Но хочу предупредить сразу – это человек, во всех отношениях достойный!

– Неужели! – Василий уже не скрывал издевки. Этот хлыщ нравился ему все меньше и меньше. – И чего же хочет этот ваш достойный человек?..

– Как бы вам сказать... – теперь Анатолий Павлович смутился по-настоящему.

– Лучше всего – прямо, – с милой улыбкой предложил Скопцов.

– Хорошо! – к его собеседнику мгновенно вернулась исчезнувшая было уверенность. – Человек, чьи интересы я в настоящий момент представляю, хочет, чтобы вы выполнили кое-какую работу для него.

– Это какую же?! – теперь растерялся сам Скопцов.

– Понимаете, Василий Арсеньевич, мой клиент – человек очень интересной судьбы. Родился в многодетной семье, рос практически в нищете... Всего, чего добился – а добился он, смею вас уверить, немалого! – только сам... Своими руками, своим горбом. И вот сейчас, находясь в возрасте более чем зрелом, хочет остаться в памяти людей...

– Не понимаю, при чем здесь я?!

– Ему нужна книга, – бухнул юрист.

– Какая книга?! – серьезная беседа потихоньку превращалась в фарс!

– Тут уж вам, как специалисту, виднее! – Подлесовский поднял открытые ладони на уровень плеч. – Назовите так, как вам будет удобно – мемуары, воспоминания, биография... С вами никто не собирается спорить!

– Стоп! – кажется, Скопцов начал понимать, чего от него хотят. – Ваш клиент хочет, чтобы о нем написали книгу?

– Ну, в некотором роде так...

– А если конкретнее?

– Он хочет, чтобы написали. – Юрист тяжело вздохнул. – Но не о нем. Для него...

Вот теперь все окончательно встало на свои места. Некая загадочная фигура желает видеть свое имя на глянцевой книжной обложке. Но у самой фигуры мозги немного не так устроены. И поэтому она озаботилась поисками того, кто может это сделать за нее. Как это называется, "литературного негра". Дальнейший разговор стал Скопцову неинтересен. Скучный и бессмысленный треп.

– Разумеется, Василий Арсеньевич, ваш труд будет оплачен по самым высоким расценкам! – поспешил заинтересовать его Подлесовский. – Кроме того, все вопросы с изданием и распространением книги мой клиент с радостью возьмет на себя!

Еще бы! Макулатура такого рода, написанная и изданная только для того, чтобы потешить самолюбие лжеавтора, расходится, как правило, по близким знакомым, "нужным" людям и библиотекам в качестве спонсорской помощи. Дескать, на культуру нам ничего не жалко!

– Боюсь, Анатолий Павлович, что ваше предложение для меня неинтересно. Я не святоша, не ханжа... – Скопцов с трудом подавил зевок. – Но... Я ведь не являюсь профессиональным писателем. Так, балуюсь... Время от времени.

– Ну, не скажите! – качнул головой Подлесовский. – Сам я, врать не буду, не читал. Но на моего клиента написанная вами книга произвела очень большое впечатление! Он меня просил в первую очередь переговорить на эту тему именно с вами! Ему импонирует ваш стиль изложения...

– И все же... – Скопцов несколько смягчился. Доброе слово – оно ведь, как известно, и кошке приятно. – Почему вы решили обратиться именно ко мне?

– Насколько нам известно... – юрист интонацией выделил слово "нам" и насмешливо стрельнул глазами из-за стеклышек очков. – ...В настоящее время вы находитесь в творческом поиске и не связаны какими-либо обязательствами.

В переводе на нормальный уличный язык это значило примерно следующее: "Ты – безработный мудак! И должен радоваться, что тебе предоставляют возможность заработать на корочку хлеба!" По крайней мере Скопцов это понял именно так. У него окончательно пропало желание говорить. Разворачиваясь всем корпусом в сторону объекта внимания – давешней девицы, которую, по странному стечению обстоятельств, еще никто не увел, – нарочито небрежным тоном Василий бросил:

– Это ровно ничего не значит!

– И все-таки, Василий Арсеньевич, ваш ответ? – Подлесовский был настойчив. Возможно, что его клиент – действительно влиятельная фигура. И, разумеется, денежная...

Скопцов, продолжая глядеть в сторону соседнего столика, задумался...

В принципе, ничего такого уж страшного и оскорбительного в поступившем предложении не было... Василий не настолько нахален, чтобы считать себя бескорыстным служителем высокого искусства, вечно голодным и оттого постоянно злым. Он помнил, что его фамилия не Толстой и не Достоевский, а всего лишь Скопцов, и прекрасно осознавал, что вряд ли ему можно надеяться на то, что его имя будет занесено в Книгу почета отечественной литературы, если таковая вообще существует в природе, золотыми буквами. Если уж быть честным с самим собой, то качество предыдущих его работ было такое же, макулатурное... Рынок... Тоже одна из примет времени – дешевые люди читают дешевую писанину...