Виктор Иванников - Чужбина

— А взял бы я его с собой в разведку?

И всякий раз отвечал:

— Взял бы, но, конечно, подучив нужному.

В его морально волевые качества он почему-то уверовал, хотя знал: чтобы человека узнать, «с ним нужно пуд соли съесть», побывать в экстремальных ситуациях, в которых сразу станет видно его истинную сердцевину.

Увидев вошедшего коренастого, широкоплечего с крупной седой головой, цепкими оценивающими серыми глазами, волевым подбородком мужчину, Никита встал из-за стола, пошел к нему. Молча, глядя друг другу в глаза, крепко пожали руки. Представил Конрада Вильгельмовича. Мужчина молча посмотрел на него. Впечатление у Конрада при этом было такое, что его просвечивают на рентгене. Судя по полученной при рассмотрении оценке, мужчина вроде бы остался довольным. Никита, сам очень не плохой психолог, понял произведенное на гостя впечатление, довольно усмехнулся и спросил:

— Степан Степанович, Конрад Вильгельмович, как вы смотрите, если мы с вами, как говорится, «примем за встречу», да и беседа, полагаю, пойдет более непринужденно.

Гость покачал своей крупной головой:

— Вообще-то, когда обсуждаются деловые вопросы, я стараюсь не следовать сему обычаю. Но если это поможет нам вести себя более откровенно и по-деловому, то у меня принципиальных нет возражений. — Тут он усмехнулся:

— Разумеется соблюдая нужную «плепорцию», так, кажется, учили наши предки.

Конрад Вильгельмович вполне серьезно ответил:

— Я с Вами согласен. Если сие позволит провести наши переговоры в более откровенной и конструктивной обстановке, то у меня тоже нет возражений, конечно, с учетом добавления уважаемого Степан Степановича о «плепорции».

— Леночка, у меня гости. Нам нужно более откровенно и непринужденно обсудить один серьезный вопрос. Организуй, пожалуйста.

Пока он рассаживал поудобнее гостей в кабинете, вошла уже известная Конраду дама. Поднос с бутылкой ароматного коньяка, бокалами, кофейником, бутербродами и бисквитами она поставила на приставленный стол, за которым они все втроем уместились. Приятно улыбнувшись и пожелав всем хорошего настроения, она снова выплыла из кабинета, все также покачивая своим ладным станом. Степан Степанович, проследив взглядом сие действие, только покачал головой.

— Ну и умеет же твоя Леночка завораживать, точно змея какая-то, так изгибает свои прелести.

Никита довольный усмехнулся:

— Она когда-то занималась арабскими танцами, да попала на глаза одному шейху, тот, воспламенившись, решил увеличить ею свой гарем. На ее счастье в этом граде был я, ну и не позволил этому похотливому псу с мошной, набитой нефтедолларами, заиметь очередную секс-рабыню. Спустя несколько лет, когда я уже отошел от прежней деятельности и стал заниматься сим бизнесом, мы встретились, вот с тех пор и работаем вместе. А она так вот и ходит, особенно перед гостями. Чего поделаешь, вторая натура! А что? Мне лично нравится, да, гляжу, и вам тоже?

Степан Степанович только развел руками.

— Ничего не скажешь, завораживающе.

Конрад, покачал головой:

— Согласен с вами, завлекательно!

Они отпили из бокальчиков один раз, другой и, по молчаливому согласию, отодвинули их в сторону. Начался деловой непринужденный разговор. Первым принялся задавать вопросы гость. Все вопросы его были четкими, ясными и недвусмысленными. Конрад пытался отвечать также. Пришлось ему постараться, хотя некоторые из них, по его мнению, не относились к предстоящему вопросу, а скорее носили познавательный характер о деятельности его Центра, его положении на этом рынке лекарственных средств и перспективах. Судя по реакции спрашивающего и довольному виду хозяина кабинета, Конрад сумел произвести нужное впечатление на Степана Степановича. Затем настала очередь задавать уже ему вопросы. Они были в духе Заказчика:

— Какова длительность практики фирмы в этих делах? Какова эффективность их действий? Кто может дать рекомендации по их фирме, кроме Никиты. Каковы расценки на их деятельность? Есть ли у него конкуренты. Каковы гарантии конфиденциальности? Ну и в таком роде.

Надо сказать, к этим вопросам, хотя они и не обескуражили гостя, он к ним был явно не готов. Похоже, он всегда чувствовал себя в роли спрашивающего, уверенного в своем праве быть именно таковым. Тем не менее, Конрад все-таки заставил его ответить на заданные им вопросы. Никита молча, с непроницаемым лицом слушал их диалог, похоже и он тоже впервые присутствовал на вот таком «раздевании», казавшегося ему непререкаемого авторитета. Но и гость, и он понимали: