Андрей Воронин - Марафон со смертью

— Секунду, — Коля вынул из сумки «Панасоник» — предмет своей особой гордости и черной зависти его коллег на телевидении.

Он купил эту камеру перед самым отъездом за пять тысяч долларов, вложив в нее остатки своих сбережений и даже одолжив у ребят из Дома печати недостающие две тысячи, рассчитывая вернуть деньги после реализации товара, который он все-таки обязан привезти из Италии.

Видеокамера была невелика по размерам, но замечательной «навороченности», к тому же работала по канонам профессиональной съемки, что не вызвало бы никаких трудностей в прохождении сюжета в эфир — качество съемки она гарантировала.

Встроенная галогеновая подсветка и чувствительный микрофон позволяли работать в любых условиях и без посторонней помощи, совмещая в одном лице функции тележурналиста и оператора.

Он вылез в проход между сиденьями, включил камеру и навел ее на компанию.

— Ребята, только я прошу вас вести себя как можно естественнее, — попросил он их, не отрываясь от окуляра видеообъектива. — Армен, ты наливай. Жанна, давай еще один тост — чтобы все было по-человечески.

— Хорошо, сейчас, вспомню только, — она собралась с мыслями и, глядя в камеру, начала; — Встречаются однажды две подруги…

— Стоп, Жанна. Гляди, пожалуйста, не в камеру, — тут же прервал ее Коля.

— А куда?

— Ну, на Армена например. Или на Риту. Как будто меня здесь нет. Все должно выглядеть как можно более натурально. Так будет интереснее.

— Хорошо, — она согласно кивнула и, уставившись на Армена, который тут же разомлел под ее взглядом, начала снова:

— Встречаются однажды две подруги. «Ты представляешь, — говорит одна, — врач выписал моему начальнику таблетки от импотенции. Принимать по одной штуке перед обедом. А я решила подшутить над ним: дала однажды сразу две!» «И что?» — спрашивает подруга. «Так он сразу, прямо на столе, на меня набросился!» «Ой, так ведь на столе, наверное, неудобно!» «Еще как неудобно!.. Больше мы с ним в этот ресторан не ходим…»

Николай снял, как все дружно рассмеялись, успев провести камерой и по салону, — запечатлел спящих бритоголовых, посапывающих проституток, занудных старушенций, — и снова перевел камеру на рассказчицу.

— Так давайте же выпьем за неприхотливых женщин! — многозначительно улыбнулась та Армену, залпом выпила водку (вино к этому времени уже закончилось) и победно взглянула в камеру. — Ну как?

— Класс! — искренне ответил Николай, выключив камеру и снова старательно пряча ее на дно своего баула.

Все действительно получилось естественно, по-настоящему, и теперь он задумался над тем, как показать несмонтированный фильм Наташке. А в том, что жена пожелает посмотреть его именно в таком виде, — он не сомневался.

Сомневался он теперь, по большому счету, лишь в одном — имеет ли он право так снимать? Не нарушает ли тем самым негласный кодекс журналистской этики, который требует обязательного предупреждения собеседника о том, что ведется запись на видео— или аудиопленку и эти материалы впоследствии могут быть использованы в эфире или в печати?

Но довольно быстро он успокоил себя тем, что лица при монтаже материала можно будет «размыть» до полной неузнаваемости, использовав спецэффекты студийной аппаратуры, а на то, что Жанна, Рита или Армен могли бы обидеться на него за неискренность, узнав себя на телеэкране по голосам или столь красноречивым тостам, ему было глубоко наплевать…

Так продолжалось весь день.

Спиртное расслабляло, укачивало, успокаивало, стирало границы времени и пространства. Польский пейзаж за окном не вызывал никакого интереса, разговоры, анекдоты и тосты тонули в вате безразличия и опьянения.

Самойленко был здоровым и сильным парнем отменных габаритов и в принципе гордился тем, что свалить с ног его трудно как ударом (что дала ему армия), так и водкой (что дала ему природа). Это было неплохое качество для журналиста, которому приходится сталкиваться с самыми разными жизненными ситуациями и обстоятельствами. Но теперь, после дня, проведенного в компании попутчиц, его уверенность в себе поколебалась — казалось, никакая доза спиртного этим фуриям не страшна. Коле оставалось только удивляться их здоровью и выносливости…

Италия и впрямь оказалась настоящей сказкой — волшебной и яркой.

Даже те мимолетные экскурсии, которые они совершили по Венеции и Сан-Марино, торопясь быстрее попасть в курортный Сан-Бенедетто-дель-Тронто, конечный пункт их путешествия, оставили у Самойленко неизгладимые впечатления.