Б. Седов - Каратель

Ты молчишь… возможно, Ты всевидящ… возможно, всемогущ. Но Ты не милосерден.

Каратель наклонился и поцеловал мертвую женщину в губы. Из воды вылезла на кувшинку лягушка, пристально посмотрела на Ивана неземными глазами.

– Не передумал? – спросил Председатель.

– Нет, – ответил Таранов.

– Даже не знаю, что и сказать, – произнес Председатель.

– А ты, Евгений Дмитрич, ничего не говори… Ты мне дай весь расклад на этого советника-координатора.

Таранов выглядел почти беспечным. Кондратьев покосился на него. Иван стоял облокотившись на балюстраду смотровой площадки на Ленинских горах. Внизу голубой подковой лежала Москва-река. Город был как будто в легкой дымке смога, и игла телебашни у горизонта почти терялась в ней… Плыли над Москвой облака. Слева от Кондратьева сосредоточенный японец снимал на видео панораму Москвы. Кондратьев покосился на Ивана. Иван курил, улыбался и смотрел на город. Кондратьев подумал вдруг: а в здравом ли он уме? Не поехала ли у него крыша от крови?… В принципе могла и поехать, ничего удивительного нет – досталось ему за последние полгода столько, сколько и на три жизни много… А он улыбается.

– Что ты так смотришь? – спросил Таранов вдруг.

– Как?

– Как на прокаженного.

– Тебе показалось, Иван Сергеич… Впрочем, мы все уже давно больны проказой и живем в огромном лепрозории. – Кондратьев повернулся спиной к панораме столицы. – Ладно, обойдемся без лирики. Ты уверен в себе?

– В себе? Ни на грош…

– Интересно… Тогда я, видимо, чего-то не понимаю.

– Я тоже. Я твердо уверен только в том, что седьмая буква кириллицы читается как «живете». А те твари, которые мешают людям жить, должны уничтожаться… Короче, Председатель, пора завершать «Караван». Устал я, устал… Пора завершать.

Автомобильные пробки в столице давно уже стали нормой. Воздух над проспектами и улицами висел плотный и тяжелый. Транспортные потоки пересекались, сливались, дробились, замирали… Орали клаксоны, матерились водители. Ржавые «Жигули» и навороченные иномарки парились бок о бок. Этот автокошмар казался бесконечным. Табуны разгоряченных машин дышали жарко, распространяли удушливый смрад. Обмороки и сердечные приступы за рулем увеличивали статистику ДТП… Город задыхался. Отравленный выхлопными газами центр столицы напоминал чудовищное изобретение доктора Беккера – фургон «грузовика 3». [36]

Резко вскрикивая сиреной, вспыхивая проблесковым маячком, служебная «Волга» генерала Гаврюшенко вырвалась, наконец, из пробки, пересекла двойную осевую, выскочила на встречную полосу. Осовевший от жары генерал (не могут, понимаешь, кондишн поставить) распустил узел галстука. Машина неслась по встречняку, издали предупреждая мигалкой всякое быдло о том, что едет белый человек… А машина Председателя, который «вел» генерала, осталась в пробке. Не мог Председатель позволить себе такой езды, как генерал. Автомобиль Председателя безнадежно застрял, генеральская «Волга» умчалась. Антрацитово-черный кузов под синими сполохами мигалки исчез…

Левой рукой Кондратьев взял радиостанцию.

– Едет объект. К тебе едет. Скоро – через две-три минуты будет в адресе. А я застрял в пробке. Не предпринимай ничего, перенесем на другой раз.

– Даже не думай об этом, – ответила рация. Рация была в руках Таранова, а сам Таранов сидел в салоне микроавтобуса «Форд-транзит» во дворе дома, где жила любовница Гаврюшенко. На борту фургона красовалась реклама фирмы, снабжавшей население питьевой водой.

– Обед готов? – весело спросил генерал в трубку… Весело спросил, весело. И услышал веселый ответ: готов, мой генерал, все готово – и обед, и я… Когда ты приедешь? Очень соскучилась по тебе, мой генерал.

Водитель сидел за рулем генеральской «Волги» с невозмутимым видом и, казалось, совсем не прислушивался к разговору. Водитель возил Гаврюшенко уже три с половиной года и отлично знал, куда везет своего босса. Одно время генерал ездил к Оксане сам, на своей личной «Ауди». Потом маскироваться перестал и даже пару раз «командировал» своего водилу с машиной в распоряжение Оксаны… Зато водила получал «льготы» в виде возможности пользоваться тачкой для своих целей.

– Через три минуты буду – сказал генерал и убрал телефон.

Задним ходом Таранов подогнал «форд» почти впритык к подъезду. Выскочил, распахнул заднюю дверь фургона, сквозь тонированное стекло в двери увидел знакомую «Волгу», въезжающую во двор.