Б. Седов - Каратель

Вечером третьего дня Шахов решил вновь заглянуть в отчет НН. Скорее от безнадеги, нежели из соображения найти там что-то новое.

Игорь Павлович взял синюю пластиковую папочку со стандартной наклейкой в правом углу: «Строго конфиденциально. Допуск возможен только с согласия руководства» и вытащил оттуда всего два листочка бумаги… Вот и весь отчет. Но в папке лежало и несколько черно-белых фотографий. Лидер взял их в руки, надел очки и всмотрелся в лицо человека, с которым беседовал в пивнухе Лавров.

– Изя! – сказал Лидер. – Изя Кацман. Елы-палы, это же Изя! Вот те и раз.

Сотрудник наружки, одним пальцем отстукивающий на компьютере очередной отчет, поднял голову от клавиатуры:

– А что это за герой такой – Изя Кацман?

– Э-э, Коля… Изя Кацман – гений! Изя Кацман – человек-легенда! Золотая голова, платиновые руки. Изя может изготовить любой документ у себя на кухне, имея под рукой детский набор цветных карандашей, бритву и старую подметку от резинового сапога фирмы «Красный треугольник»… Айда Изя! А я-то думал, что он отдел отошел… Ну, ну.

Впервые за последние четыре дня Игорь Павлович Шахов рассмеялся.

Кацман изумленно распахнул глаза:

– Игорь Палыч! Боже ж ты мой, Игорь Палыч… сколько лет, сколько зим.

– Скажи еще, Изя, что ты рад меня видеть, – ухмыльнулся Шахов.

– Вас? Всегда! Вас, Игорь Палыч, всегда… а я слышал: вы на пенсии.

– Точно, Изя, на пенсии… ты, говорят, тоже от дел отошел.

Шахов встретил Кацмана возле его дома. Дожидался долго, больше часа. И вот – дождался… Шахов видел, что Кацман держится неуверенно и пытается сообразить: а чего это Шахов приперся? Шахов – хитрый мент, просто так не припрется. Что-то ему – менту – надо.

– Да какие нынче могут быть дела, Игорь Палыч? Все! Кончилось наше ремесло. Теперь же сплошь компьютеры и всякие там струйные принтеры… и кому, скажите, нужна ручная работа? Нет, это не Рио-де-Жанейро.

– А Лаврову-то сделал паспорт? – небрежно спросил Шахов.

Кацман распахнул глаза еще шире:

– Лаврову? Какому Лаврову?

– Изя, ты же меня знаешь… чего крутить-то?

– Я вас, Игорь Палыч, чего-то не понимаю… вы таки на пенсии или как?

– Я таки на пенсии. И мне, лично мне, нужно знать: на какое имя ты сделал паспорт вот для этого человека? – Лидер протянул Кацману фото Таранова. На фотографии Таранов был без бороды, но Кацман узнал его сразу. Фотографию Кацман не взял… Шахов показал второе фото – то, на котором Кацман беседовал с Лавровым в пивнухе.

– Шахов, – сказал Кацман, – я когда-нибудь кого-нибудь сдавал?

– Нет, не сдавал.

– Так какого ж рожна?

– А теперь, Изя, придется сдать. Это нужно лично мне.

– Не катит, Шахов… Отвали.

Шахов убрал фотографии в карман, добродушно улыбнулся и сказал:

– Изя, мы с тобой друг друга знаем давно. И я тебя уважаю.

– Я вас тоже, Игорь Палыч…

– Погоди, не перебивай… Изя, мы уже договорились: я на пенсии. Знаешь, что это означает?

– И что же это означает?

– Это означает, что у меня развязаны руки, Изя.

– Интересно…

– Не очень. Поверь: мне очень не хочется… но если придется, то я буду вынужден. Мне очень нужен человек, для которого ты сделал паспорт. Позарез нужен. К тебе никаких претензий нет. Помоги мне, Изя…

Изя ухмыльнулся:

– Да ты о…уел в атаке, Шахов. Крыша у тебя на пенсии поехала? Когда это я ментам помогал? Очнись, Шахов.

– Как знаешь, – сказал Шахов и потрогал узел галстука. Из серой «восьмерки», что стояла неподалеку, вылезла женщина. Направилась к Кацману.

– Как знаешь, Изя… Жаль, конечно, но… как, кстати, у тебя со здоровьем, друг мой?

– Отлично. И жену удовлетворяю, и еще одну мамзель.

– Это хорошо, – одобрил Шахов. Женщина подошла к Кацману сзади почти вплотную. – А сердечко не шалит?

– Работает, как мотор танка имени Клима Ворошилова.

– Тогда можно, – кивнул головой Шахов. Женщина быстро воткнула шприц в руку Кацмана. Изя обернулся к ней удивленно, хотел что-то сказать, но не успел – в глазах сделалось темно, а тело стало как ватное.

Шахов подхватил падающего Изю. Буркнул: тяжелый какой.

– Беспредел творишь, Шахов, – произнес Кацман хриплым голосом.

– Очнулся… Минерал очки хочешь?

– Беспредел творишь, Шахов, – повторил Изя.

– Беспредел, – согласился Игорь Павлович. – Попей минералочки. Говорят, после этой гадости во рту сушит сильно… так?

– Руки освободи, ментяра, – прошипел Кацман. – А минералку свою в жопу себе запихни… И учти, Шахов. Я, блядь, прокурору жалобу накатаю на трех страницах.