Сергей Зверев - «Скаты» против пиратов

– Так я продолжу? – спросил Торин с иронией. Доронин молчал. – Спасибо. Это меня интересует прежде всего для того, чтобы знать, а сможет ли полноценно жить и работать на свободе человек, который отсидел здесь целый год без надежды на освобождение.

Доронин стоял и сверлил полковника взглядом, не выражая больше никаких эмоций. Он уже догадался, что из ГРУ просто так с такими разговорами не приходят, что это какие-то изменения в его судьбе. И чем больше радости и надежды поднималось в душе майора, тем меньше эмоций отражалось на его лице. Что значит спецназовская закалка, одобрительно подумал Торин.

– Ладно, последний вопрос снимается, – кивнул Торин, – сам все вижу, не первый год на свете живу. Тогда мне интересно было бы узнать, а не бросишься ли ты, Дмитрий, сразу искать виновных и мстить? Мстить кровью. Может, у тебя есть такая всепоглощающая обида? А?

– Нет у меня обиды, товарищ полковник, – неожиданно спокойным голосом ответил Доронин. Причем именно это «товарищ полковник» особенно порадовало Торина. – Я знал, на что иду, и не жалею о содеянном. Так что претензий у меня ни к кому нет.

– Хорошо-о, – одобрил Торин, – я знаю, что у тебя отобрали все награды и лишили звания, но профессия-то осталась. Готов пойти опять по этой профессии?

– Рядовым, по контракту? – усмехнулся Доронин. Держался он все-таки великолепно.

– Нет, но по контракту. Да и не в армию, а частным образом. Чтобы избежать всяческих расспросов, поступим следующим образом: я рассказываю суть моего предложения, а ты потом задашь все вопросы, если они у тебя будут. Хорошо?

И Торин рассказал майору все, только без названий и местоположения фирмы, и без фамилий, естественно. Он был уверен, что Доронин согласится, поэтому говорил открыто. Особенно открыто он говорил о том, что никто не придет ему на помощь в случае опасности, только боевые друзья из группы. Ни государство, ни фирма. Его вообще не будет существовать – ни как Дмитрия Доронина, ни как другого человека. Только поддельные, но качественные документы и минимум общения с посторонними людьми. Более того, сам Дмитрий Доронин завтра же умрет, о чем будет составлен документ по всем правилам, и гроб будет, и могила.

– Значит, пожизненный контракт? – спросил Доронин. – Ни дома, ни детей.

– Никто не говорит, что это навсегда, возможность уйти со службы и осесть где-нибудь на покое будет. Только его нужно заслужить.

– А если не заслужу?

– Вернешься опять сюда с побегом за спиной, – жестко ответил Торин.

Андрей Петрович должен был это сказать, хотя абсолютно не был в этом уверен, но таковы были правила игры. Он смотрел на майора и не пытался понять – согласен тот или нет. Он пытался понять, чем же Доронин напоминал ему актера Сталлоне. Напрашивается позывной Рэмбо, решил он…

Чтобы не выделяться из общей массы пассажиров, Торин разбил группу на пары и рассадил в разных концах салона. Каждая пара играла свою роль. Сам он сидел вместе с Дмитрием Сергеевичем Корнеевым, инженером-механиком, сапером и взрывотехником, в начале салона, у самого прохода. Двое мужчин средних лет, с кейсами и газетами в руках, неторопливо беседовали. Вели они себя степенно, как и подобает двум инженерам или каким-нибудь специалистам крупной фирмы, летящим в командировку за границу. Невзрачный Торин с вечно сонным и вялым взглядом терялся рядом с колоритным розовощеким и добродушным Корнеевым. Если на Дмитрия Сергеевича надеть белую курточку и поварской колпак, то он выглядел бы классическим поваром или хлебопеком. Да и на своей «кухне» он был асом. Изготовить взрывчатку практически из ничего или устроить направленный взрыв минимальным ее количеством, когда вообще невозможно поверить, что это может взорвать хоть что-нибудь, тут он был волшебником. Второй его талант заключался в страсти к различного рода механизмам и моторам. Торин помнил, как Повар (этот позывной Корнеева родился как-то сам собой) за два часа завел брошенный «уазик», простоявший черным металлоломом несколько лет.

Два бывших офицера морского спецназа Дмитрий Доронин и Володя Привалов, молодые здоровяки около тридцати лет, сидели, наоборот, в самом конце салона, ближе к туалету. На их мощных шеях красовались толстые золотые цепочки, легкомысленные рубашки праздных туристов лопались на широченных плечах. Эти разыгрывали типичных бизнесменов средней руки из бывших братков. Вели они себя развязно, но не нагло. Ворох различных рекламных проспектов с видами египетских пирамид и отелей занимал все их внимание.