Сергей Самаров - «Заказ» невыполним

– Тебе будет еще больнее, чем было мне, – сказал Таймасхан.

– Я боли не боюсь, я к ней привык. Только не понимаю, какую боль ты-то мог испытать, у тебя что, бронетранспортер промеж ног проехал?

– После смерти отца…

– Какой смерти? Он что, умер?

– Семь лет…

– По крайней мере, десять дней назад он был еще жив и освободился из «зоны».

– Ты врешь! – выкрикнул Таймасхан. – Ты врешь, чтобы спасти свою поганую шкуру.

– Ах, какие высокие слова научился говорить наш сопляк. Попроси Хамзата, он тебе нос подотрет. И не визжи, словно баба на базаре. Кстати, кто из вас с Хамзатом баба?

– Ты о чем? – не понял Таймасхан.

– Говорят, вы с ним муж и жена…

– Кто так говорит? Пусть мне скажут.

– Все вас такими считают. Ваши соотечественники. И твой отец тоже. Ему так сообщили, и он не желает с тобой дела иметь. Он тебя презирает, как и все…

– Ты врешь… Ты врешь… Ты врешь…

– Я на имею привычки врать врагу, даже такому, которого только презираю. А на большее ты рассчитывать не можешь…

– Что ты еще про отца сказать можешь?

– Только одно. Я сожалею, что у достойного человека сын вырос ничтожным ублюдком, которого все презирают. Даже те презирали, кого ты убил. И не корчь из себя героя. Ничтожество героем быть не может…

– А-а-а! – выкрикнул Таймасхан, и разговор прервался короткими гудками.

Андрей Вячеславович удивился, потому что справедливо считал, что Таймасхан пожелает узнать об отце побольше и постарается что-то еще выспросить. А у парня, видимо, нервы оказались не такими крепкими, как думалось, и он не сумел вынести оскорблений, отключившись от разговора. Но своего Судоплатов добился – Таймасхан в ярости.

Таймасхан, швырнул телефон в стену, но тут же спохватился и поднял ее под удивленным взглядом Хамзата. Но трубка, непривычная к такой манере общения с ней, уже молчала. Разговор с подполковником Судоплатовым прервался, а Таймасхан ничего выспросить не успел. А спросить следовало еще много, причем спросить самое важное.

– Что он тебе сказал? – выждав минуту-другую, давая тем самым время Таймасхану успокоиться, поинтересовался Хамзат, впервые наблюдающий такой приступ ярости у товарища и даже слегка растерявшийся.

Таймасхан злобно плюхнулся в кресло.

– Он говорит, что все нас с тобой считают гнойными пидарюгами…

– Пусть кто-то скажет это нам в глаза. Я быстро ему их навсегда закрою, – Хамзат тоже вспылил, но себя все же контролировал.

– Он говорит, все нас такими считают…

– И ты расстроился из-за такой ерунды? Запомни, клевета – удел слабых… Но тот, кто из-за клеветы так сильно переживает – слабее слабого вдвойне. Возьми себя в руки. Зачем ты разбил мою трубку?

– Извини. Я сильно разозлился…

– Я еще никогда не видел тебя таким.

– Он мне еще много гадостей наговорил. Но, самое главное, он сказал, что отец… И я спросить дальше не успел…

– Что он сказал про Джамбулата?

– Он сказал, что еще десять дней назад отец был жив, и вышел из «зоны»…

Хамзат задумался на несколько секунд.

– Мне кажется, он сбивает тебя с толку…

– Гилани Гирмасолатович тоже хотел что-то об отце сказать.

– Этот торговец новостями и чужими жизнями никогда не был честным человеком. Он родился с языком змеи. Но ты должен был спросить подполковника… Конкретно спросить…

– Судоплатов все перемешивал. Он говорил об отце и тут же оскорблял меня. Он заплатит мне и за это. Я оскорблений не вытерпел. Я готов был стрелять, но стрелять было не в кого. И потому разбил трубку…

Хамзат взял трубку из руки Таймасхана и стал копаться в ней. Вытащил и снова вставил аккумулятор, потыкал пальцем в остатки клавиатуры. Попробовал выключить и включить снова. Все было бесполезно.

– Дай твою трубку…

Таймасхан вытащил трубку из кармана висевшей на спинке стула куртки. Хамзат извлек свою sim-карту, вставил ее в трубку Хамзата, стал проверять.

– Нет, здесь только твои номера. Мои номера остались в памяти трубки. И номер подполковника не показывает.

Он опять поменял местами sim-карты и попробовал с трубки Таймасхана позвонить на свою.

– Бесполезно, – сказал Таймасхан.

– Я номер подполковника найти хотел.

– Тебе тоже не терпится получить свою порцию оскорблений? Я лично не люблю, когда меня оскорбляют, а я не имею возможности сразу же ответить.

– Это все не любят. Но поговорить надо. Теперь – надо… Я хотел напрямую спросить его о Джамбулате.

– Он не скажет напрямую. Я спросил. Он в ответ сказал, что отец презирает меня…