Валерий Горшков - Принц воров

— Поосторожней с базаром, — тихо предупредил Крюк, даже не поднимая глаз.

— Так… — Червонец стиснул зубы, хлопнул себя по коленям, встал и прошелся по комнате. — Так… Кажется, кое-кто позабыл о моем предупреждении. Фикса, не я ли привел тебя к Святому с Мойки, когда тебя легавые взяли за жопу за кражу?

— Дело прошлое, — окрысился Фикса.

— Прошлое? — едко переспросил Червонец. — Кто еще родом из прошлого? Вагон, вспомни-ка ты свое прошлое! У тебя сейчас такой взгляд, словно тебе мошонку мышеловкой прибило! Ты как при делах у Святого оказался?! Что ты бебики свои мутные пялишь на меня, бык фанерный?! Расскажи людям, как тебя в Крестах «гоп-стопники» отхарить хотели! Если бы не я, ты бы уже шесть годков с пареной жопой ходил и под Салехардом шелупони трусы стирал! И ты, чудом несостоявшийся пидор, сейчас сидишь и смотришь так, словно обижаешься на то, что я помешал быкам отъе…ть тебя в три потока!

Упоминание этого «прошлого» было лишним, Слава это понял. И хотя в данной ситуации Червонец имел полное право дать характеристику каждому и каждому же воздать по вере его, сейчас сложилась не та ситуация, когда можно было подчинить блатных подобным образом.

Побледнев и вскочив с пола, Вагон выхватил из-за голенища тонкую заточку и ринулся на Червонца. Корсак так и не понял до конца, готов был к этому выпаду вор или этот демарш Вагона оказался для него неожиданностью. В любом случае на кону стояло будущее Корсака и его семьи, и углубляться далее в сложности отношений противоборствующих сторон было смерти подобно.

Оттолкнувшись от стены, Слава резко кувыркнулся под ноги Червонцу и оказался на ногах в то мгновение, когда от острия заточки до его груди оставалось чуть более полуметра. Это слишком большое расстояние для специалиста, чтобы волноваться за свою жизнь, когда рука врага находится в покое, и ничтожно малое, когда речь идет о руке, выбрасываемой вперед.

Резко развернувшись боком, Корсак правой рукой оттолкнул от места стычки Червонца, локоть левой руки выдвинул вперед, как это делает кавалер для приема руки барышни, и закончил оборот еще более резким движением.

Не справившись с центробежной силой собственного натиска, Вагон неловко прогрохотал сапогами в дальний угол комнаты и, изрыгая сквозь зубы проклятья, остановился. Он побагровел от негодования — уж слишком глупо выглядел он с этой заточкой у противоположной стены комнаты.

— А-а, — зловеще процедил он, рисуя в воздухе узоры поблескивающим острием, — и мусорок туда же!.. Вы поняли, братва, что намечается!.. Эта гнида с мусором решили унести то, что принадлежит нам!..

Фикса и с ним двое вскочили, остальные остались на месте. Крюк тут же рявкнул:

— А ну стоять, б…! Назад все!.. — И в руке его вороненой сталью скромно сверкнул «вальтер».

— Их трое! — правильно посчитал Вагон. — Их трое, братва!.. Сколько можно по их воле вшей кормить и хлеб сухой жрать?! — Кружась по комнате вокруг Корсака, который лишь слегка поворачивался ему вслед и не сводил взгляда с его подбородка, Вагон ловко перебрасывал жало из руки в руку, выговаривая все то, что накипело за эти дни в головах всех: — Куда он ходит каждый день, а?! А не перетаскивает ли он свак из склепа?! Да оттуда треть унеси — ни хера не заметишь!..

Кажется, об этом остальные не думали, и мысль, высказанная Вагоном, показалась им резонной.

— А почему бы и не так, Червонец? — ошалело двигая челюстями, промычал Фикса. — Почему бы Вагону не быть правым?

— Стойте, где стоите, идиоты! — басил Крюк, которого кружение Вагона по комнате начинало сильно раздражать. — Куда он будет носить?! Патрули чешут лес во всех направлениях! Зачем Червонцу садиться и отдавать все вам?! Вы забыли об общаке, суки!.. Напрочь забыли! Вы что же решили — все будет поделено на части и роздано, как премиальные?! А общак?!

— А зачем нам общак? — уже успокоившийся и оттого более опасный Вагон говорил отрывисто, но уже без придыхания. — Какой общак может быть у Червонца? Он что, рулит Питером? Чем он рулит? Скажите мне кто-нибудь, чем рулит Червонец?! Он такой же счастливчик, избежавший смерти от пули легавых!.. Какой общак, Крюк?!

Еще двое вскочили с пола, усилив позиции Вагона, чрезвычайно порадовавшегося такому жесту доброй воли. Радость его была сильна еще и оттого, что в противовес крюковскому «вальтеру» в руках этих двоих матово блестели «ППШ» и «ТТ». И щелчок автоматного затвора стал той отправной точкой, от которой начался отсчет событий, очень значимых для Ярослава…