Валерий Горшков - Принц воров

И никто не удивился, когда Червонец, явно оберегая свой организм от лишних рюмок, зачерпнул ложечкой икорки, пожевал и спокойно бросил:

— Ну, готовы?

Конечно, они готовы. Еще как готовы, и удивляться этому было нечего. Судьба более весомых фигур в их мире — Гуся, Карамболя, Нетопыря, Вагона и остальных, чьи тела теперь охлаждали и без того ледяной морг Ленинграда, — была им неизвестна. Их ждало море, белые штаны, пальмы…

— А пальмы есть в Америке?

— Чудовищной высоты.

Во, хорошо!.. Пальмы, значит, штаны, девки, которым можно засаживать не по нужде великой, а под настроение, и всякий раз — новой, коктейли (черт его знает, что это такое) в конусообразных (вообще непонятно) бокалах, мулаты с белыми полотенцами у бассейна, лиловые негры за рулем лимузинов и опрятные банкиры (банкиры — это как наши сотрудницы сберкасс, только не матерящиеся бабы, а воспитанные мужчины лет под сорок).

Засомневался в предстоящем предприятии лишь Гера Правильный.

— Фуйня это какая-то, — выдавил среди всеобщего восторга и был тотчас же воспринят как не свой. И даже как-то стало попахивать от него «мусорщинкой». — Какая Америка? На кой хер мы там кому нужны? Водяру гонять из Питера в Стокгольм, из Стокгольма в Канаду, из Канады — в Америку. Это ж сколько легавых нае…ть надо, чтобы ковбоев допьяна напоить? Тут, епт, на Невский выйдешь, у тебя пятнадцать раз прописку проверят и, дело прошлое, с нормальной ксивой все равно в отделение уволокут, а вы хотите, чтобы контейнеры с бутылками пять границ прошли и никто на них внимания как бы не обратил. Фули, давайте уж тогда в Африку спирт гонять. Пускай негры алмазами плотют…

— Ты, я вижу, хорошо знаком с геологической разведкой в Африке, — заметил Червонец под общий осуждающий Геру шум. — Образованный человек. Тогда почему же сидишь здесь, в грязи, харкаешь себе под ноги и жрешь вареную картошку с пахнущей тиной килькой?

Перед самым уходом из квартиры Гера решился. Выходили они из притона по одному, договорясь встретиться на южной окраине города. Места эти и Червонец, и новые его подельники знали очень хорошо. На все про все — на сбор и оговаривание последних деталей — Полонский отвел два часа. Сам же пошел с Правильным, что для всех стало доказательством того, что Червонец решил убедить бывшего вожака до конца.

Так, собственно, и вышло. Через два квартала Червонец завел Геру в один из «колодцев», объяснив такое уклонение от маршрута надобностью прихватить оружие, где и благополучно заставил воришку расстаться с жизнью посредством нескольких ударов ножом ему в живот.

«За что?..» — этот вопрос Альберту Полонскому приходилось слышать не раз. На его пути постоянно встречались люди, готовые превратить его идею в прах. Но ближайший сподвижник Святого никогда не менял свои планы из-за одного оппонента, если обстоятельства позволяли эту преграду устранить.

Оставлять за своей спиной внутреннюю неуверенность в успехе мероприятия было не в правилах Червонца. Люди, которые эту неуверенность в нем зарождали, умирали быстро, и каждый по-своему. Гере достался брошенный полуразвалившийся дом внутри «колодца», куда редко заглядывал даже участковый, нож и пяток минут для прощания с жизнью.

Никто не удивился, когда Червонец прибыл на встречу один.

— Он ушел, боится, — объяснил на скорую руку, велев трогаться в путь, Полонский.

Да и черт с ним, решили все. Это значит, что пай Геры будет поделен поровну между всеми. Так гласят правила воровской жизни, соблюдает которые Червонец, надо думать, неукоснительно.

До Хромовского кладбища было решено добираться по отдельности. Шесть человек, следующих в одном направлении, — лучшей приманки для подозрительных легавых придумать сложно. А потому полянка перед кладбищем, которую банда впервые облюбовала две недели назад, заполнялась «гоп-стопниками» и «щипачами» с Мойки постепенно, в течение двух часов. В тот момент, когда нерасторопный офицер из спецгруппы военной разведки «Ураган» поспешил подать сигнал о появлении в зоне видимости первого объекта криком выпи, перед кладбищенской оградой появился сам Червонец. Некоторое время он курил, проверял оружие. Корнееву, вернувшемуся к месту засады, было хорошо видно, с каким вниманием Полонский осматривает знакомый Ярославу «маузер». Упрятав его под пальто, Червонец вынул «ТТ», загнал патрон в патронник, сунул пистолет в карман и стал ждать.

Через полчаса появился первый человек из его новой банды. Еще через полчаса — двое. В течение одного часа и пятидесяти минут собрались все пятеро. Пятеро, и с ними — Червонец.